Дейр (другой перевод)
Шрифт:
Эда бросило в краску: — Похоже, вы назвали меня лжецом! Могу ли считать это вызовом, сэр?
— Сядьте, сэр! — хладнокровно ответил смуглолицый. — Когда понадобится, я попрошу вас подняться. А пока что позвольте, джентльмены, кое о чем вам напомнить. Общество «УЖ» — отнюдь не игра. Мы собрались по серьезному поводу, мы собираемся пролить кровь — много крови. И призвали вас, цвет округа, для создания местной ячейки. Заметьте, джентльмены, — продолжал Чаксвилли, — я употребил слово «призвали», отнюдь не «пригласили». Нужды нет напоминать, что ожидает любого, кто откажется к нам присоединиться. Риск измены следует исключить. Несмотря на внешнюю неформальность, организация наша — военная. И я ваш командир. Вы должны беспрекословно подчиняться моим приказам. В противном случае незамедлительно понесете наказание. А теперь… — Оратор смолк, нахмурился и рявкнул на Эда: — Я велел вам сесть, сэр!
Эд набычился и проскрежетал: — Ну и что! Разве теперь мне уже нельзя
Чаксвилли коротко кивнул сержанту, тот взмахнул тростью с набалдашником, и в следующее мгновение Эд уже валялся с разбитым лицом рядом со своим опрокинутым стулом. Он поднялся лишь спустя минуту и сплюнул вместе с кровью три выбитых зуба. Из глаз потекли слезы; Эд спешно прикрыл лицо носовым платком.
— Теперь вы усядетесь наконец, господин Вонг? — невозмутимо поинтересовался Чаксвилли. — И на будущее — прошу всех это запомнить, джентльмены. Никаких убийств без приказа! Пусть вас не беспокоит и не раздражает кажущееся бездействие. Придет день — вы будете шагать по колено в крови. А если среди нас, — он обвел присутствующих хищным взглядом, — есть несогласные с подобной программой, они могут немедленно обратиться к властям. Шериф Глейн и капитан Гомес к вашим услугам, джентльмены. Вам даже не придется покидать помещение.
Комнату обежал принужденный смех. Мерримот поднялся и устремил руку с кружкой к «изыскателю»:
— Вы по сердцу мне, мистер Чаксвилли! Побольше бы таких людей решительных, волевых, твердо отстаивающих свои принципы! Знающих, когда и где нанести главный удар. Ваше здоровье, сэр! И за «ужей»!
— За всех нас, сэр! — Чаксвилли поднял кружку и осушил залпом.
Все поднялись и выпили стоя. Однако, повторяя здравицу, голосовых связок никто особо не напрягал. В помещении вскоре воцарилась гнетущая тишина.
— А вы, Эд? Не соблаговолите ли и вы присоединиться к общему тосту? поинтересовался Чаксвилли. — Никаких недомолвок между нами! И камня за пазухой держать не следует. Когда я создавал ячейку в Олд-Сити, одного не в меру ретивого джентльмена, который настаивал на немедленном сведении каких-то своих личных счетов с сатирами, вообще прикончить пришлось. Умник не заглядывал дальше собственного носа.
Эд убрал платок. Медленно приподняв кружку, он качнул ею и хрипло выдавил: — За вечные муки для каждого жеребяка, сэр…
— Ну вот и чудненько, Вонг! — улыбнулся Чаксвилли. — Когда-нибудь еще спасибо скажете за то, что крупицу здравого смысла я вколотил и вам в голову. А теперь, если не затруднит, поведайте-ка джентльменам то, что перед собранием рассказали мне.
Надломленный поначалу, голос Эда по мере рассказа обретал прежнюю звучность и силу:
— Значит, так… Сын мистера Мюррея, Джошуа, знает, какие чувства я испытываю, вернее, испытывал к Полли О'Брайен. Вчера он пришел и рассказал, что в ночь ее бегства возвращался домой с фермы Коспито. У него роман с Салли Коспито, и было уже весьма поздно, когда Джоша все же выпроводили примерно четыре утра. Впрочем, луна еще не зашла. Он торопился — в округе опять видели стаю оборотней. Перед самым поворотом к дому услыхал громыхание возка на мосту через Чешуйчатку. Заинтригованный тем, кто бы это мог раскатывать в такую пору, Джош притаился за кустом. И правильно сделал возница был в маске. Капюшон скрывал лицо сидящей рядом с ним женщины. А на заднем сиденье устроились два сатира. Людей Джош, разумеется, со всей уверенностью не признал. Но одним из сатиров был Вав — тут никаких сомнений. Джош сказал также, — продолжал Эд, — что, невзирая на капюшон, готов присягнуть — то была Полли О'Брайен. Думаю, теперь уже для всех очевидно, что она попросила убежища в кадмусе на ферме Кейджа. А также полагаю…
— Полагаю, вы сказали достаточно, Вонг, — вмешался Чаксвилли. — Можете сесть на свое место. Мистер Кейдж! Судя по облаку, которое исторгла ваша трубка, вам есть что добавить?
Уолт Кейдж тяжело поднялся.
— Мне ничего не известно о пребывании беглянки на моей ферме, — хрипло выдавил он. — Уверяю вас, сэр…
— Никто вас ни в чем и не подозревает, — прервал Чаксвилли. — Она могла оказаться в угодьях любого. По сути дела, в характере обитателей кадмусов было бы спрятать беглянку под носом у Эда, прямо в усадьбе Вонгов. Но я ничуть не удивлен, что жеребяки выбрали вашу, Кейдж, — она находится ближе к горам, чем все прочие фермы.
Эд снова вскочил:
— Но раз так, то в одну из ближайших безлунных ночей Полли могут вывезти в Тхраракию! И поминай как звали! Не кажется ли вам, сэр, что жеребяков следует упредить? Нанести удар по кадмусу раньше, чем это случится? Схватить Полли и сжечь как ведьму? Покажем этим жеребякам, почем фунт лиха! И людей заодно обнадежим — есть, мол, еще ревнители истинного правосудия! Мы можем в масках атаковать кадмусы, залить их нефтью и закидать гранатами. Главное застать жеребяков врасплох, спящими! Выжечь кадмусы дотла…
— Последний раз повторяю: сядьте! — рявкнул Чаксвилли.
Но тут, тяжело навалившись на стол, саданул кулаком отец Джека:
— Протестую, мистер Чаксвилли! Если следовать плану
— Предлагаю и вам сесть, мистер Кейдж!
Поколебавшись, Уолт нехотя подчинился — с багровым лицом, тяжело дыша и теребя в волнении свою густую бороду.
— Вы абсолютно правы, — сухо подтвердил Чаксвилли. — Одним из последствий Дня «Ужей» станет полное разорение множества ваших хозяйств. И это еще мягко сказано. Прошу тишины! — возвысил он голос в ответ на прокатившийся ропот. — Позвольте объяснить все толком!
Чаксвилли повернулся к стене и неторопливо раскатал по ней огромную карту Авалона. Затем, пользуясь кинжалом как указкой, начал:
— Каждый из этих крестиков означает средоточие кадмуеов, джентльмены. Кружками обозначены места компактного проживания людей. Как видим, кадмусов в окрестностях поселков и городов немного. Здесь соотношение численности людей и жеребяков — двенадцать к десяти. Совсем иначе дело обстоит в сельской местности. Если оставить все как есть сейчас, то в День «УЖ» там у жеребяков будет подавляющее превосходство. В том числе и в округе Сбейптаху — вашей вотчине, джентльмены. Но у нас есть элементарный план, как изменить такое положение вещей. В назначенный день, одновременно с ночной атакой отрядов «ужей» на каждый кадмус, из больших городов хлынет орда голытьбы, возбужденной пропагандой, бесплатным пойлом и посулами безнаказанных грабежей. Мы позаботимся и о вооружении доведенной до неистовства черни. Когда битва разгорится, правительство будет вынуждено выступить в поддержку своих граждан. Особенно учитывая, что уже сейчас многие видные сановники входят в нашу организацию. Да и сама королева, ничуть не сомневаюсь, только и ждет повода разорвать позорный договор с кадмусами и ввести войска. «УЖ» — организация международная. Чтобы объединить для решительной битвы всех людей планеты, мы даже пошли на альянс с вероотступниками. Естественно, что, покончив с жеребяками, мы сможем заняться и проблемой еретиков. Вы жаждете безотлагательных действий, господин Вонг? Вы получите такую возможность. Мы готовим набег, но пока не против кадмусов. Намечена операция по захвату армейского обоза, направленного в здешний форт. Маршрут пролегает мимо Черной скалы. Обоз везет стеклянное огнестрельное оружие, множество взрывчатки и даже осадное орудие, которое просто незаменимо при штурме кадмусов. А также будет фургон с огнеметами, что позволит нам выжигать кадмусы, не спускаясь под землю.
Джек раскинул мозгами. Если бы правительство противостояло «ужам» и не готовилось втайне к войне с жеребяками, к чему бы отправлять тогда такие обозы с оружием, как нарочно предназначенным для войны с жеребяками? Ответ напрашивался сам собой.
А Чаксвилли тем временем продолжал:
— Встречаемся в десять вечера в лавке Мерримота, Там обговорим все детали предстоящей операции. Предупреждаю сразу: в задачу участников рейда входит нечто такое, что вам вряд ли придется по душе. А именно замаскироваться под сатиров. Мы должны дать королеве удобный предлог для обвинения жеребяков в нападении на армию. — Чаксвилли изобразил смешок; присутствующие принужденно поддержали. — И наконец последнее. О том, что так взволновало досточтимого мистера Кейджа. Вы опасаетесь, что в ходе боев лишитесь своего достояния. И отчасти правы. Мародерством толпы городской черни как раз и займутся в первую очередь. Живя вдали от столицы и иных крупных городов, вы, джентльмены, вероятно, и представить себе не можете, насколько ужасающе положение городской бедноты. Загнанная в грязные трущобы, кишащие ублюдочными детишками, низведенная до положения скота, в своих бедах она винит аристократию и богачей. И, пожалуй, ненавидит их сильнее, чем жеребяков — тех чернь практически не знает. Вполне вероятно, что, вкусив крови, плебс не захочет остановиться на истреблении обитателей кадмусов и грабеже их имущества, а попытается обратить оружие против всех, кто богаче. Секунду, господа! — Чаксвилли энергичным жестом погасил назревающие протесты. — Наш «УЖ» создан, чтобы решить разом несколько проблем! Разумеется, главная цель — жеребяки. Но не менее важная — обуздание черни и поддержание порядка. Буйные толпы — противник не менее опасный, чем обитатели кадмусов. Поэтому — и это вполне логично — в сражениях с жеребяками будет задействована лишь половина регулярных войск. Остальные части остаются в резерве для осуществления жандармских функций. Когда чернь сыграет свою роль в войне с жеребяками, ее загонят назад в трущобы. Итак, рекомендую вам в День «Ужей» не удивляться ничему, джентльмены. Будут немалые потери, погибнет, вероятно, и кое-кто из присутствующих. Не говоря уже о сожженных постройках, вытоптанных посевах и забитом прожорливыми ордами скоте. Укрепляйте стены, отгоняйте стада — готовьтесь к настоящим сражениям! И не вешайте нос, джентльмены, — ведь предстоит раз и навсегда решить проблему опасных бездушных тварей! Чего стоит победа, если она не оплачена кровью, и кровью серьезной! Какие будут вопросы, господа? завершил речь оратор.