Дэйтрейдер. Кровь, пот и слезы успеха
Шрифт:
"Продолжительное разочарование Андреаса Торговой Палатой, его твердое убеждение, что торговый пол этой биржи был мошенническим и манипулируемым рынком, где получить справедливую цену честным путем невозможно даже для членов биржи, толкнуло его обратиться к государству с жалобой в отношении условий на фьючерсных рынках", – писали Грейсинг и Морзе. В конце 1984 года ADM обратилась в чикагский офис CFTC, который перенаправил компанию в ФБР.
Глядя в прошлое, можно сказать, что интересу ФБР к товарно-фьючерсной торговле способствовал контраст между общей жадностью 1980-х и шикарным стилем трейдеров. Как мне объяснили, товарные трейдеры в Чикаго в середине 1980-х много раз привлекали к себе пристальное внимание. Помимо всего прочего, они купались в роскоши на глазах
Я считаю эту демонстрацию «крутизны» больше хулиганской болтовней, чем реальностью. Таких трейдеров меньшинство, они имели дела с букмекерами и хотели соответствовать теневому миру, разговаривая так, будто они такие же, как Джон Диллинджер. В мире "белого хлеба" многие люди фантазируют на тему совершенного преступления или даже страстно увлекаются миром гангстеров. Они даже находят некоторую романтику в махинациях и в том, чтобы перехитрить закон. Но затем наступает отрезвление реальностью, и все это больше не кажется веселым и развлекательным. Именно это произошло с теми, кто столкнулся с предъявленными обвинениями и возможностью потерять все. Тогда стало не до шуток. Последствия их хулиганской болтовни и действий превратились в отрезвляющую реальность.
Для трейдерского сообщества расследование ФБР стало полной неожиданностью. Однако, оглядываясь назад, помнится, некоторые люди заявляли о наличии слухов о «федералах» на полу. Примерно за шесть месяцев до того, как эта история выплеснулась на страницы газет, один дружественный источник мне на самом деле намекнул о данном расследовании. Этот источник позвонил мне в середине 1988 года и предложил встретиться на ланче. Многие годы я помогал, ничего не прося взамен, такому большому числу людей, что иногда кто-нибудь старается сделать что-то для меня в качестве жеста благодарности. От этого источника благодарность поступила в форме предупреждения. Он сказал мне, что ФБР следит за мной из-за прошлого моего отца. Потом он добавил мне кое-что еще: готовится операция, связанная с расследованием ситуации на торговом полу, и я мишень данной операции.
До тех пор, пока история не вышла в заголовки газет, я молчал обо всем, что мне было сказано. Я благодарен этому человеку за его предупреждение, хотя и не знаю, было ли сказанное правдой. Предупреждения и спекуляции на тему, что в один из дней ФБР доберется до ямы, были всегда. Эти "крики о волках" продолжались на протяжении многих лет, и я не воспринял сделанное предупреждение слишком серьезно.
Что касается наблюдения за мной со стороны ФБР, моей изначальной реакцией было удивление, а потом гнев. В 1984 году налоговое ведомство США проверило всю мою банковскую историю, причем не с целью аудита налогов, а для проверки денежных сумм, поступавших на мой счет и уходивших с него. В 1985 году ФБР предприняло тот неофициальный визит в Salomon Brothers. Теперь они снова следили за мной, пытаясь найти некую связь между мною и организованной преступностью. Уверяю вас, когда подобное происходит, вы начинаете нервничать. Никому не хочется быть объектом расследования со стороны ФБР, СВД (Службы внутренних доходов) или кого-либо еще.
В течение двух лет после того, как расследование стало достоянием гласности, торговый пол находился в сильном напряжении, поскольку судебные процессы по выдвинутым обвинениям продолжались. Парни, знавшие друг друга всю жизнь, внезапно перестали общаться. Каждый боялся, что другой согласился давать показания со стороны государства. Трейдеры стали похожи на призраков, их тела оставались в яме, но мысли были где-то далеко. Яма превратилась в улей подозрений. Вы могли увидеть пару ребят, идущих по залу и прикрывающих рты руками,
По мере того, как обвинительные процессы развивались и расследование охватывало все большее число подозреваемых, некоторые ребята, от которых никто не ожидал стукачества, сразу стали свидетелями со стороны обвинения. Другие, от которых я ожидал, что они расколются при первом нажиме, оказались стойкими, выдержали суды и были оправданы. Иногда человеческая натура под давлением обстоятельств может проявляться в самом удивительном свете.
Всегда, когда в яме появлялся трейдер с новым членским значком, мы причисляли его к третьему сорту. "Как тебя зовут? Откуда ты? Кто ты такой?" А затем, ради смеха, мы его обыскивали. Я называл это "проверкой на честность", когда выглядящему порядочным парню устраивали тяжелую проверку. Однако во всех наших шутках была доля серьезности. Никогда нельзя было быть уверенным, кто это был, и что он собирался делать.
Для многих трейдеров расследование ФБР означало конец хороших времен. Трейдеры тяжело работали, играли и хорошо отдыхали, приобретали массу предметов роскоши и "игрушек". Если в 1980-х в Нью-Йорке были свои танцующие мальчики Уолл-стрита, то в Чикаго гарцевали местные пижоны. Те, кто еще недавно задирал нос перед всем миром из затемненных окон лимузинов и "феррари", внезапно почувствовали свирепый взгляд направленных на них камер. Они пересматривали свой образ жизни в сторону умеренности, оставляя «роллс-ройсы» и «мерседесы» дома и отправляясь на работу на «блэйзерах» или пикапах.
Их нервы были на пределе не только из страха перед тем, что могло случиться, но и из-за их собственной неуверенности, как жить дальше. На их лицах можно было прочитать страдание от незнания, что надо говорить, если ФБР начнет задавать прямые вопросы. Должны ли они стать свидетелями обвинения, чтобы спасти свои шкуры, принося в жертву близких друзей? Не сдаст ли их ближайший друг обвинению со всеми потрохами? Не имели ли они каких-либо дел с кем-то, кому нельзя по-настоящему доверять? И они толкли из пустого в порожнее, что им следует делать и что они будут делать. Все это происходило в течение «моего» десятилетия, в 1980-х, когда каждый старался выглядеть божьим агнцем, но многолетняя дружба уничтожалась простым щелчком. В этой атмосфере недоверия и неопределенности я видел, как многие трейдеры замыкались в себе, их жизнь рушилась, и от длительной дружбы не оставалось и следа.
Что касается меня, то я спал спокойно. И это было не потому, что я был крутым парнем, которому плевать на ФБР. Мое самообладание исходило из знания, что я буду делать, если меня вызовут по повестке. Я бы стал отвечать на вопросы с помощью советов адвоката, но я бы никогда не сдал друга или коллегу. Мое воспитание не позволяло других альтернатив. Я никогда не стал бы "крысой", стучащей на кого-то другого. Этому правилу чести научил меня мой отец.
И хотя повестки я так и не получил, в тот момент, когда расследование получило огласку в прессе, я предпринял меры предосторожности. Я нанял адвоката Тома Салливана, бывшего прокурора, работавшего в юридической фирме "Jenner and Block". Это стало для меня некоей страховкой, поскольку никто не может знать, кого ФБР начнет допрашивать следующим.
Трейдеры, которым предъявили обвинения, иногда подходили ко мне за советом, поскольку знали мою биографию и мой опыт. Некоторые люди даже не хотели разговаривать на тему расследования. Они боялись, что это может быть интерпретировано как создание препятствий правосудию. Но когда у людей проблемы, они ищут совета у кого-то сильного. Для многих трейдеров таким человеком был я. Я всегда советовал нанять адвоката и слушать его советы. Два раза я буквально физически притащил к адвокату двух валютных трейдеров, которых я знал со студенческих лет. Они так нервничали, что не могли решиться пойти сами.