Дежавю
Шрифт:
– Ты лучше о себе думай, мать Тереза! – отпустив мою ладонь, фыркнула Кира. – Тоже мне ещё… её кинули, а она печётся о психологическом состоянии подруги, которая завтра будет уже с новым кавалером.
– Злая ты… – улыбнулась я и обогнула авто Киры со стороны пассажирской двери.
– Не злая, а честная! – Кира открыла машину кнопкой автоматической сигнализации и юркнула внутрь. – Тебя куда сейчас?
– В студию… – тихо ответила я. – Надо фотографии сделать: у меня репортаж горит вчерашний.
– Это который про юбилей какого-то банкира?
– Ага… было пару нормальных моментов, но в целом абсолютно пафосное мероприятие и пустое разбрасывание денег честных налогоплательщиков.
– Тебе бы к Малахову в «Пусть говорят», правдолюбец ты наш, защитник обездоленных, – расхохоталась Кира.
– Да-да… Робин Гуд в юбке… – хмыкнула я, садясь на мягкое переднее сиденье, обтянутое велюровыми чехлами.
– Слушай, а почему ты в новостные не уйдёшь? – Подруга завела мотор, и машина, откликнувшись на призыв, моментально взревела.
– Не берут меня туда с моим послужным списком – юбилей Пугачёвой не идёт в сравнение со взрывом в метро, – сопоставив масштабы мероприятий, немного удручённо вздохнула я.
– Так нажми… – твёрдо настаивала Кира и для большего окраса своих слов сильнее вдавила педаль в пол, удерживая сцепление – мотор, тотчас откликнувшись, громко зарычал в ответ на её действия. – У тебя же связи ого-го-го!
– Нет, – я несогласно покачала головой. – Не хочу.
– О, детский лепет – всё сама… всё сама… – пробурчала подруга. – Ну и мучайся, значит.
Я замолчала. Ну как объяснить подруге, которая хоть и имела недюжинный характер, но ещё могла себе позволить удержать пальчик на некоторых кнопках своего отца, дабы получить ту или иную надобную ей услугу?..
Мне хотелось быть независимой, и даже деньги, которые ежемесячно перечисляли родители, так и оставались пылиться на счёте в банке.
Свою старенькую, по меркам машины, четырёхлетнюю «Хонду» я купила сама, собрав необходимую сумму самым простым способом – отказывая себе в покупках любимых вещей. Иногда у меня всё же создавалось внутреннее ощущение, что я начинаю перегибать палку, потому что, как ни крути, имею полное право на безбедное существование благодаря своей обеспеченной семье. Но мне так хотелось всем доказать, и в том числе самой себе, что Ксения Лимина – это не сеть ювелирных салонов «Магия золота», а отдельная личность, независимая от дел отца. Поэтому я и поступила учиться по зову сердца, а не по требованию главы семейства, выбрав совершенно другую сферу деятельности, нежели ювелирное дело. Мой выбор – не просто журналистика, а репортажи с прямыми доказательствами, с фото- и видеоматериалами.
Отец, конечно же, был очень удивлён моим выбором, рассчитывая, что его дочь достойна, по меньшей мере, лежать на диване и считать дивиденды от выручки. Однако ему всё-таки удалось получить свою выгоду из этого «неудачного», на его взгляд, предпочтения, пристроив меня в раздел светских новостей самого дорогого издания. На самом деле, я рассчитывала на более серьёзную занятие и стремилась попасть в отдел срочных новостей, но связи отца сыграли большую роль, и теперь мне приходилось скучать на светских вечеринках, на которых я, собственно говоря, выросла, и ловить там скучные сплетни известных личностей.
– Ксю… а как ты с этим Александром… ну… – Кира уверенно держала руль, маневрируя в плотном потоке машин. Мельком взглянув на меня, она снова сосредоточилась на дороге.
Я покраснела. На секунду задумалась, что ответить подруге, но так как мы давно знакомы, то и таить нечего – Кира и так знает меня как облупленную.
– Да сама не знаю… Он мне сначала жутко не понравился… А потом как-то расположил…
– Что-то я сегодня не заметила особой расположенности и обаяния, – буркнула она. – По-моему, он мог бы посоперничать с гранитом по твёрдости и ледником по холодности.
– Да я и сама не понимаю, откуда сегодня вдруг такие резкие перемены… Передо мной как будто другой человек сидел. – Внутри обидно сжалось сердце. А я уж было подумала, что, может, даже с такого нелепого знакомства могу начать жизнь с чистого листа.
– Ну и что делать будем? – не унималась она. Кира такая: всегда доводит дело до конца, а если уж кто-то её обидит, то она глотку недругу перегрызёт, но останется при своём.
– Да ничего не будем. Алиса порвёт меня, если узнает… – глубоко вздохнула я. – Ну ты-то знаешь, что получилось так вовсе не нарочно…
– Ой, хватит тебе уже! Алиска сама кого хочешь завалит без зазрения совести, – усмехнулась Кира, – и даже не посмотрит, кто это: парень подруги или очередной муж её матери.
Я рассмеялась, с трудом выговорив:
– Какого ты высокого мнения о подруге…
– Говорю как есть, и, между прочим, она это прекрасно знает. – Кира припарковалась у тротуара и повернулась ко мне, не заглушая мотора машины. – Только умоляю тебя, никаких соплей!
– Хорошо, – кивнула в ответ на её трудновыполнимую просьбу, потому что к горлу уже подкатил комок слёз.
– Давай! Увидимся завтра! Блин, у меня ещё куча дел… – проворчала она.
Я усмехнулась и легонько толкнула подругу в плечо:
– Какая ты зануда! Пока!
Кира состроила недовольную гримасу и, как только за мной захлопнулась дверь её авто, резко нажала педаль газа, умчавшись за поворот.
Я проводила её грустным взглядом. Как бы мне хотелось иногда побыть такой, как Кира, – неунывающей и во всём видящей только хорошее.
А пока только знакомое крыльцо фотосалона. Открыв стеклянную дверь, вошла внутрь. На рецепции сидел неизменный менеджер, и я, поздоровавшись, юркнула в небольшую коморку, погрузившись в свой маленький мир фотографий.
Разбирая недавнюю фотосессию для статьи, я отдыхала морально, вдыхая знакомый запах реактивов и всецело отдавая себя любимому делу. Наш дорогой редактор всегда требует, чтобы все материалы были представлены не только в электронном, но и в печатном виде. Каждое важное мероприятие хранится в отдельной папочке на специальном стеллаже, коих уже скопилось несчётное количество. Но так и даже и лучше – иногда электронные материалы теряются, зато напечатанное навсегда останется в памяти и, возможно, даже когда-нибудь станет неким следом в нашей истории.