Дежавю
Шрифт:
Неправильный ответ.
– Лучше б я остался, – пробормотал он. – Потому что нужен только ей. Я сделал ошибочный выбор и отмороженной бородой не отделаюсь.
Большеголовый уже рядом.
Желтые глаза нашли обидчика, и тяжелые лапы несли расплату.
Недалеко, на ветку дерева сел черный ворон, громко каркнул предупреждая.
– Дух Смерти говорит с тобой. Всегда знаешь заранее. Ну что же… Через миг Большеголовый отправит меня на встречу с великим Духом Вселенной. И не наступит следующий рассвет, и никогда больше мы с Эми не станцуем возле Священного Огня, – он тяжело выдохнул. –
Он торопливо перехватил оружие в правую руку, судорожно сжал, гортанно, в последний раз закричал, и изо всех сил метнул его в рыжий глаз.
Его дикий крик слился с трубным ревом.
– Да-а-аа!!!
Страшный удар.
Вспышка.
Невыносимая боль.
Тьма.
***
Яркие лучи прожекторов вырвали его из прошлого.
Серость.
Муть.
Редкие светлые блики.
Туман.
Воздух перед ним дрожал и стены расплывались.
Шум. Музыка.
Издалека донесся женский смех.
Он вздрогнул, и очнулся.
Совсем разбит.
Отдышался.
Мелькали силуэты и в глазах двоились лица.
Неожиданно повзрослевший парень стоял в центре мраморного зала. Перед старинными, настенными часами. Стрелки стояли на 4-04.
– 4-04? Поломался день, – его пошатывало, он долго вспоминал кто он, и тряс головой как жеребец, сбрасывая наваждение.
Взял паузу, пришел в себя и вспомнил главное.
– Меня зовут Алекс. Я в шоппинг-центре… Секунду, сейчас и число вспомню, и день недели, и цель визита. Святая Тереза, ну почему, даже когда я тороплюсь, то всегда опаздываю?
Он рванул вперед, по инерции пролетел несколько метров, но резкая боль в колене остановила его перед лестницей на второй этаж.
– Что значит, не поднимусь? Откуда выросли эти свинцовые ноги и дикая одышка? – он с удивлением проверил сустав. – Норм все, чего разнылся?
Он пытался понять, что изменилось с момента его входа в холл, и почему он чувствует себя так, будто по нему катались на тракторе. В голове кипела каша из сумбурных мыслей, неясных образов и диких картинок. Видимо, пересмотрел Дискавери.
Пока он размышлял, глаза его скользили по картине на боковой стене, на которой Чингачгук с большой грудью и любителями чужих скальпов пытались справиться с бушующими волнами. Их пирога врезалась в туман, недолго с ним боролась, туман победил и пирога пошла ко дну, отчаянно взывая экипаж отправиться вместе с ней.
Мысли, как беженцы, кинулись в стороны, и теперь он озадачился тем, что могло заставить индейцев отправиться в море в такую погоду. Стирать пончо и мокасины в соленой воде, видимо, не входило в их планы. А криофилить, расталкивая льдины головой, еще не вошло в моду.
– Тогда зачем? Льдины, море… – Алекс зябко поежился.
Казалось, в холле похолодало.
Хоть город V географически и являлся одним из самых южных городов страны, нередко, в ласковом мае, его навещала лютая свежесть из адских широт.
– Мороз, лед… Что-то связано с этим. Зима давно прошла, а ощущение, будто обморозил ноги, – парень ковырялся в памяти пытаясь откопать события связанные со словами и ощущениями. – Чувствую себя, будто меня били китайцы. Всем Китаем.
В памяти некстати всплыла где-то услышанная фраза: «Мы есть продолжение своего рода, и память предков живет в нас. Мы уйдем туда, где превратимся в свет».
Он оторвался от картины.
От услышанного его пробил пот, и не столько от слов, сколько от самого голоса. Голоса знакомого, далекого, но очень близкого.
Он растерянно осмотрелся, ища ту, в существование которой боялся даже поверить.
Но не нашел.
Между тем, в груди потеплело в предчувствии чего-то надвигающегося, пока не осознанного, но светлого и важного для него.
– Превратимся в свет, – повторил он. – Кажется, мне некуда больше спешить. Нужно… нужно отбросить лишние мысли и бестолковую суету, и еще раз прислушаться к себе. Ты всегда бежишь. Куда торопишься, зачем? Никчемные встречи, делишки и шелуха. Я с детства пру против течения и пытаюсь обогнать время. Потрясающий идиот. Но только что произошло нечто переломное, а я стараюсь это игнорировать, и вместо того, чтобы осознать чтогдекогда, хочу спрятать происшествие на самые дальние полки моего сознания, – затаил дыхание он. – Что я делал в последние полчаса? Секунду…. Как входил – помню, позже… нет. Помрачение рассудка и абсурдные картинки. Провал памяти. А нужно разобраться, что именно произошло, – он еще раз осмотрелся. – Только что я пересек холл от входной двери до лестницы на второй этаж. И… все.
Нет, не все. Что-то было, и это «что-то» сидит во мне, но прячется, и не желает выходить наружу, ждет нужного момента. Значит, нужно повторить маршрут, попробовать освежить происшедшее, вытолкнуть его из глубин подсознания, сюда, в мир осознанный.
***
Саня просветлел лицом и нетвердой походкой направился к выходу.
Не успел он пройти несколько шагов, как боковым зрением заметил, что на него наваливается Зло: лохматое и огромное.
Парализованный навалившейся жутью, он медленно развернулся и увидел поднятую над его головой мохнатую лапу готовую поломать все планы. Загнутые бивни и длинную, бурую шерсть. Не убежать.
Поздно.
Парень согнулся, в ожидании неизбежного опустил глаза.
Недавние секунды из прошлого обрывками стреляли в память. Последнее, что он увидел в жизни, и была эта поднятая над его головой лапа.
– Готов божиться на Коране, что я уже сталкивался с тобой. И ты оказался сильнее… Наглый и неудержимый. Догнал, и растоптал в лепешку. В некрасивое, кровавое месиво. Сейчас снова испортит стройное тело и заляпает сверкающие полы. Дежавю? – застыл он пришпиленный иглой страха.
И тут, взгляд его уперся в табличку на полу: «Мамонт шерстистый, найден…», – буквы заплясали перед глазами, в голове опять помутилось, и он схватился за угол стены.
Перевел дух, унял дрожь.
Туман развеялся, предметы в глазах приобрели очертания.
Он выпрямился, осмотрелся и окончательно пришел в себя.
– Чучело??? Я почти обо…знался, но вспомнил! Ты – дрянь волосатая, чебурашка лопоухая, бритоклювый переросток!
На него оглядывались. Алекс сбился с мысли и поток ругательств перестал оскорблять слух посетителей.