Дезинформация прошла
Шрифт:
– Как они узнают, где нас искать? – пропустив слова Слона мимо ушей, вздохнул Халид и уселся на кровать.
– Может, оставить человека, который их встретит? – робко предложил Слон.
– Да, – немного подумав, согласился с ним Халид. – Так и поступим.
Шум со двора заставил его замолчать. Он вопросительно посмотрел на Слона. Вынув пистолет, тот с небывалым проворством для его габаритов исчез в дверях. Халид выключил свет и подошел к окну. Со стороны хозяйственных построек, за которыми начинался лес, двигались несколько силуэтов. На этом направлении, на чердаке одного из сараев, был выставлен пост. Кроме того, на склоне горы у кромки оврага еще один. Люди, находившиеся в охранении, были
Так и есть. Поставив одну ногу на ступеньку крыльца, со Слоном говорил Нурпаши. С первых слов Халид понял, что у него получилось не все так гладко.
– Почему так долго? – с ходу спросил Халид.
– Русские два дня не решались войти в село, – осипшим голосом заговорил Нурпаши. – Я не знаю, что их насторожило. Ближе к вечеру мой наблюдатель заметил, как мелкие группы стали проникать в село, минуя въезды. Когда стало ясно, что они разгадали замысел, я решил подорвать мины и, обстреляв их позиции, уйти. Однако фугасы не сработали. Шакалы снова приволокли туда свою машину, из-за которой они превращаются в ненужный хлам. Преследовать нас они не стали.
– Может, среди наших людей завелся предатель? – Халид вопросительно посмотрел на Слона.
В ответ тот лишь неопределенно пожал плечами.
Всю ночь Халид не спал. Причиной волнения становился то лай собак, то шум чем-то потревоженных в курятнике кур. Он то и дело выходил во двор, прислушиваясь к звукам. Осторожно ступая, подкрадывался к сараю, на котором был ближайший пост, пытаясь застать караульного спящим. Но тот всякий раз останавливал его едва слышным окриком. Вконец измотанный, как только начал брезжить рассвет, он поднял весь свой немногочисленный гарнизон.
Вполголоса переговариваясь, заспанные боевики сновали по двору, готовясь к отъезду. Кто-то отправился в сад на утренний намаз. Водители возились у машин. Все происходило, как в немом кино. Оружие не гремело, почти не слышен был и шум шагов. Султан с несколькими моджахедами отправился проверить выезд из села. Кто его знает, может, русским уже удалось расколоть грузин и они устроили засаду? Несмотря на то, что в этих краях вряд ли найдется охотник донести на приютившего у себя дома боевиков человека, все делалось с максимальной скрытностью. Вскоре вывели пленников. На головах были надеты мешки.
– Усаживайте их в «уазик», – брезгливо поморщившись, скомандовал Халид, – встречаемся у Ослиных ушей.
Так называлась развилка дорог в трех километрах от выезда из селения. Недалеко от нее, в овраге, скрытом разросшимся по его краям кустарником, стоял остальной транспорт отряда.
Халид заглянул за задние сиденья машины, куда втиснули пленников, и недовольно фыркнул. Салон заполнился резким запахом немытых тел. Все сидели молча, вздрагивая при каждом шорохе.
Обернувшись к Слону, он махнул рукой, чтобы открыли ворота. Умар уселся за руль. Спустя пару минут машина выехала со двора и, не включая фар, двинулась по дороге, ведущей на юг. Спустя десять минут, свернув на едва заметный проселок, въехали в лес. По кабине застучали ветки деревьев. По днищу заскрежетал мелкий кустарник, разросшийся между двумя колеями. Машину то и дело подбрасывало на выступавших из земли камнях, при этом сваленные друг на друга пленники вскрикивали.
– Что, тесно? – неожиданно скопившееся напряжение вырвалось из Халида яростью. – Сейчас мы это исправим! Сейчас вам будет легче!
Впереди из-за дерева появился один из оставленных с остальным транспортом моджахед. Умар нажал на тормоз. Слон вышел наружу. Его примеру последовали двое боевиков, сидевшие рядом с Халидом. Не мешкая, они откинули брезентовый полог:
– Выходи!
Переводчица продублировала
Руки у заложников были связаны за спиной. Лишенные возможности видеть, они стали ерзать, не зная, как выбраться. Один из боевиков схватил за шиворот ближе всех сидевшего к краю Павлуса и выдернул наружу. Рухнув на землю, словно мешок с картошкой, тот вскрикнул. Второй, закинув автомат за спину, выволок сразу двоих немцев. Те свалились прямо на репортера. Взвизгнули женщины.
– Веди к оврагу, – негромко скомандовал Халид.
Услышав это, Тихонова вскрикнула и медленно развернулась на его голос.
– Что! Что вы хотите с нами сделать?! – испуганно простонала она. – Мы ведь не сделали вам ничего плохого. Нас хотят убивать?! Отрезать головы! – воскликнула переводчица. – Ах! Не надо…
Она что-то быстро заговорила на немецком. Ронни Фогль повернул голову на ее голос и замедлил шаг. Вольф, издав нечленораздельный возглас, вдруг рухнул на землю. Взяв за шиворот, его вновь поставили на ноги и толкнули в спину. Доведя до оврага, всех бесцеремонно столкнули вниз. Скатившись кубарем по песчаному скату, заложники, проявив незаурядную прыть, вскочили на ноги и, сбившись в кучу, прижались спинами друг к другу. Их била дрожь. Пленники ждали, что сейчас в них начнут стрелять, поэтому, когда под ногой подошедшего к Халиду Слона громко хрустнула ветка, все вздрогнули. Зрелище развеселило Халида. Прикинув, что расстояние, стены оврага и лес сделают звук выстрела практически неслышным в селе, он решил поиздеваться над и без того доведенными до отчаяния людьми. Спустившись к ним, он вынул пистолет. От раздавшегося в утренней тишине звука перезаряжаемого оружия заложники вновь вздрогнули. Кто-то тихо заскулил.
– Снимите хотя бы мешки, – безуспешно пытаясь подавить приступы плача, простонала Тихонова.
– Не трогайте женщин! – с пафосом выкрикнул Павлус, который до сих пор наивно считал, будто ему сохранят жизнь. Любителю заработать на предательстве не терпелось «умереть» героем в глазах Тихоновой и немцев.
Халид выстрелил вверх. Вскрикнув, Оливер Вольф вновь как подкошенный рухнул на землю и забился в судорогах. Его коллеги присели. Тихонова продолжала стоять, понуро опустив голову с надетым на нее мешком. Павлус съежился, словно ему за шиворот попала льдинка, но продолжал играть на публику, хотя голос выдавал сильный испуг:
– Зачем издеваетесь?! Вы звери, а не люди!
– Снимите мешки, – скомандовал Халид собравшимся позади него боевикам.
Двое моджахедов, подойдя к группе несчастных, быстро выполнили приказ.
Вид у пленников был жалкий. Трясущиеся губы, бегающие, воспаленные глаза. Лица, посеревшие от грязи. Но больше всего пострадала внешность Павлуса. Огромные синяки, распухшее лицо и лиловая, сильно увеличившаяся в размерах переносица делали его неузнаваемым.
– Ты очень много говоришь, – неторопливо, едва слышно заговорил Халид, почувствовав прилив какого-то животного возбуждения, разглядывая приговариваемого им к смерти человека. – Значит, умрешь первым.
Слон вынул нож и, подойдя к репортеру, схватил его за отворот безрукавки. Тут произошло то, что повергло в шок не только немцев, но и не один год воюющих моджахедов. Извернувшись, словно кошка, Тихонова так залепила всегда уверенному в своих силах Слону носком кроссовки между ног, что тот, сложившись и едва не достав лбом земли, с ревом рухнул на землю. Халиду показалось, что он слышал щелчок взорвавшихся гениталий своего охранника. Второй удар пришелся ему прямо в челюсть. Вытаращив глаза, тот побагровел от напряжения, а на губах выступила пена. Вены на шее потемнели и вздулись. Со свистом втянув в себя воздух, он издал звук, похожий на тот, что издают люди, перебравшие с вечера горячительного, только гораздо громче и жалобней.