Дхана и иные миры
Шрифт:
Старейшина:
— Закон гласит:
— Чужак, появившийся вблизи муравейника должен быть отдан муравьям.
Съегле:
— Мама сказала, что Вы решаете по Закону ЧЕТЫРЁХ ИСТИН, а пока сообщили мне только одну. А что гласят остальные три истины.
Старейшина:
— Они тебе не помогут. Внимай!
— Если Чужак появился вблизи муравейника не по своей вине и муравьи его не тронули, то его следует в двухдневный срок отвести к ближайшему лесу и отпустить. При повторном появлении того же чужака, к нему применяют основное правило Закона.
— Так гласит вторая Истина.
— Если Чужак нужен племени и приглашён его членами, то он является Гостем и может оставаться на территории племени 10 дней, при этом назначается Опекун, который обязан все эти 10 дней неотлучно находится рядом с Гостем.
— Так гласит третья Истина.
Согласно второй Истине ты можешь отвести Чужака к лесу, но это опасно, ты маленькая и не сумеешь защитить его от пробегающего муравья. Впрочем, в лесу его тоже съедят.
Съегле:
— Нет, это не то. А какова четвёртая Истина?
Старейшина:
— Эта истина тебе не подходит. Тем более, — она вообще невыполнима!
Съегле:
— Скажи её!
Старейшина:
— Если член племени Повелителей Муравьев решил связать свою жизнь с Чужаком, став его мужем или женой, то он обязан взять на себя всю ответственность за поведение Чужака и в годичный срок доказать племени, что Чужак сможет стать одним из нас, в противном случае он сам становится Чужаком и навечно изгоняется из племени вмести со своим подопечным.
Съегле:
— Вот это мне подходит. Я буду его женой!
Старейшина:
— ???????? — Да будет так!
Мать.
— Ей только пять лет.
Старейшина:
— Закон гласит: В пять лет ребёнок становится взрослым и сам отвечает за свои решения.
Да будет так, как она решила! И да не будет у тебя мужа иного, кроме того, что ты выбрала! Так гласит Закон!
Прошёл год. Съегле и Ра были неразлучны. Вместе играли, вместе работали и учились.
Через год старейшины признали, что по своим умениям Ра ничем не отличается от других ребят его возраста. Он не хуже других умел разговаривать с муравьями «палочным кодом», выпрашивать у них капельку сладкой пищи или то, что они несут, не забывал опрыскиваться кислотой, и даже один раз на глазах у всех прокатился верхом. Так Ра стал Повелителем Муравьёв.
Из записей ЗАГСА села N573 (Котлованово)
Александра и Мария — близнецы, родились 13 февраля 50 года дкс
Родители:
отец — Александр Сергеевич Рябой,
мать — Любовь Дмитриевна Рябая.
Из записей соседки Саши и Маши — Валентины Семёновны Котловановой
Саша и Маша росли на моих глазах. Хорошие девчушки. Саша побойчее, всё любила говорить:
— Я не Саша! Я — Александра!
Судьба им досталась трудная. Отец пил. Дома было голодно. Я их часто подкармливала. Когда им было 10 лет, отец умер, а через год умерла мать. К тому времени девчушки повзрослели и прекрасно справлялись со своим немудрящим хозяйством. Еду, в основном, ели со своего огорода, да ещё кое-кто из односельчан помогал. Денег у них не было. Одежду носили казённую, что выдавали в школе для неимущих. Выросли девочки большими, сильными, а поклонников у них не было, видно, неудачная им фамилия досталась — Рябая, оттого, может, и красотой они не отличались. Да и побаивались ребята их тяжёлых ручек, да сурового вида. После восьмого класса Маша стала дояркой, а Саша вдруг уехала в город.
Пояснение Любы — дочери Валентины Семёновны
Я думаю, стоит рассказать об истории нашего села и о судьбе моей матери.
Название Котлованово село получило из-за огромного котлована вблизи. Котлован копали зеки, а зачем, для чего — неизвестно. Село заселила всякая обслуга, что должна и еду сготовить, и бельё постирать, и штаны зашить. Но в Котлован из села никто не совался. Там были только в форме, те, что с грифом «секретно». Потом Котлован или закончили или забросили — в общем, об этом никому ничего не известно. Те, что в форме, куда-то разъехались. А куда заключённые делись — никто ничего не знает. Только перед отъездом пришёл в село молоденький солдатик и вынул из-за пазухи свёрток. Вот, сказал он, вам Валечка, она — неучтёнка, учитывать её сейчас недосуг, так что уж растите её сами, как хотите, а по отчеству — пусть будет хоть Семёновна — по имени моему. Подивились мы доброте и храбрости солдатика. Ведь как-никак девочка-то из заключённых, а он не побоялся, вынес, да ещё своё отчество дал.
Так вот и выросла моя мать всеобщей любимицей, фамилию ей подобрали по названию села — Котлованова. Во всех домах она поперебывала, чему смогла — научилась. Стала — мастерицей на все руки. Даже лечиться к ней люди ходили. Как выросла, выделили ей хибару заброшенную, она её достроила, отремонтировала. А вот замуж она не вышла — так и жила одна. Всё говорила: «Я Семёнова, ею и останусь». И ведь, как нагадала — приехал как-то раз, тот самый Семён в наше село. На чёрной машине со свитой — большим человеком стал. Целый день провели они за колючей проволокой в Котловане. Не знаю, что там было, но слышали люди, что сильно кричал Семён. В селе даже поговаривали, уж не переселят ли нас теперь километров за тысячу — от секретов подальше!? Но обошлось. Ночевал Семён в нашем доме. А его свита в палатке около — то ли спала, то ли охраняла. А через год и я родилась, так что я тоже Семёновна. К тому времени соседка Александра уже с год работала в городе, а Маша дояркой была, — мне маленькой молоко носила. Мама часто оставляла меня на тётю Машу, а сама уезжала в город. Там она училась на курсах акушерок-медсестёр. Из города всегда привозила гостинцы и письма тёте Маше от её сестры Александры. Почтой сёстры почему-то никогда не пользовались.
Из письма Александры своей сестре Маше.
Машенька! Всё у меня хорошо, не беспокойся! Получаю достаточно, живу в отдельной квартире…
А сначала здесь было страшно! Но по порядку.
Приехала! Народу — тысячи!! Бегут, толкаются. Стою я, не могу понять… Подскакивает такой вежливый, в служебной фуражечке. Дамочка, — говорит, — вам помочь? Подхватывает мой чемодан и идёт, — я за ним. И тут кто-то как закричит:
— Куда прёшь?! Раздавила!
Гляжу под ноги, — карапуз лет шести.
— Я Петруха — рваное ухо, — говорит, и показывает мне своё рваное ухо, — меня нельзя давить!!
Тут оглянулась я, а того — с чемоданом — и след простыл. Выбежала на площадь. Машины гудят… А чемодана нету. Ни денег, ни вещей, ни книг… Стою я зарёванная посреди площади, а люди бегут, не оглядываются, машины меня объезжают… Никому до меня и дела нет. Тут загудело, поехали мотоциклисты в чёрном. Постовой кричит:
— Проходите, проходите! — И меня куда-то толкает, а сдвинуть не может. Тяжеловата я… А гудит всё ближе. Несётся большая чёрная машина. Постовой белый стал, руку к голове приложил и замер. А на меня ступор нашёл. Стою, даже рот открыла. Останавливается машина и выходит из неё какой-то маленький, но, видать, важный.
— Это что здесь? — Спрашивает. — все молчат. Тут меня прорвало:
— Из Котлованова я. Приехала вот, а у меня чемодан украли!
— Сейчас проверим из какого Котлованова. Нет такого села! И не было! Садись в машину.
Села я, ни жива, ни мертва и поехала, поехала. А машина воет и воет, хоть уши затыкай.
Приехали мы куда-то. Хорошо, хоть паспорт у меня за пазухой остался. Он у меня паспорт взял и говорит:
— Какое там Котлованово! Вот, в паспорте написано, что живёшь ты в селе N573, а ни в каком, ни в Котлованове.