Ди Канио Паоло. Автобиография
Шрифт:
Сначала он пригрозил подать жалобу в ФИФА. Нельзя штрафовать игрока, который болен и предоставил медицинскую справку в качестве доказательства. Конечно, в «Шеффилд Уэнсдэй» об этом не знали (а разве можно было от них этого ожидать?), и им пришлось пойти на уступки. Затем он дал им понять, что мы не против обследования в Шеффилде. Проблема была только в том, что я чувствовал себя слишком плохо, чтобы перенести дорогу в Англию. И снова их позицию можно назвать абсурдной, совершенно противоречивой. Они хотели, чтобы я приехал в Шеффилд и доказал им, что я не
«Если ваши врачи хотят обследовать Паоло, мы не возражаем, — сказал им Роджи. — Но Паоло не в состоянии приехать в Англию. Если вы хотите с ним встретиться, вам придется самим приехать в Терни».
В конце концов, они так и сделали, перед этим, однако, сняв с меня зарплату еще за две недели. Клубный врач «Шеффилд Уэнсдэй» приехал в Италию в сопровождении психолога из Футбольной Ассоциации. Они по очереди осмотрели меня, задали мне вопросы и пришли к тому же самому мнению, что и мой врач из Терни. Я находился в состоянии нервного истощения и страдал от тошноты. Я просто не мог вернуться в Шеффилд, пока мне не станет лучше.
Не знаю, решило ли руководство к тому времени меня продать или заключение врача стало решающими фактором. Так или иначе, в начале января 1999-го года Морено дали добро на поиски нового места работы для меня. Узнав, что дело сдвинулось с мертвой точки, что я, наконец, могу оставить «Шеффилд Уэнсдэй» в прошлом, я встречал новый год, чувствуя себя немного спокойней. Мне постепенно становилось лучше. Что бы ни случилось, я был к этому готов.
Глава 10
На седьмом небе от счастья
Как только руководство «Шеффилд Уэнсдэй» объявило, что я им больше не нужен, я тут же получил предложения от «Бордо» и афинского клуба «АЕК». Но я хотел остаться в Премьер — Лиге. Потом ко мне начал проявлять серьезный интерес «Вест Хэм», и вскоре мы договорились об условиях перехода, и «Уэнсдэй» было обещано 1.7 миллиона фунтов отступных.
21 января мы с Морено Роджи вылетели в Лондон на подписание контракта, согласование последних формальностей и прохождение медицинского обследования. Когда врач «Вест Хэма» осматривал мое колено, у меня вдруг зазвонил телефон. Думая, что это Бетта, я извинился и ответил на звонок.
Но это была не Бетта, а Стефано Эранио, с которым мы когда–то выступали за «Милан». Теперь он играл за «Дерби Каунти», и я не общался с ним уже много месяцев.
По его голосу было понятно, что он очень волнуется. «Паоло, ты уже подписал контракт?» — спросил он. «Прости, я не могу сейчас говорить. Я на медосмотре».
«Паоло, не подписывай контракт, НЕ ПОДПИСЫВАЙ!»
«Что?»
«Послушай, Паоло. Рядом со мной Джим Смит. Мы договорились с «Шеффилд Уэнсдэй», ты очень нужен нам здесь, в «Дерби»!
Это была правда. «Дерби Каунти» давал за меня в полтора раза больше, чем готовы были выложить боссы «Вест Хэма». Я еще ничего не подписал, поэтому мог совершенно спокойно согласиться на их предложение.
«Извини, Стефано, — ответил я. — Но если бы вы действительно так сильно хотели видеть меня у себя, у вас было целых три месяца, чтобы со мной связаться. Если бы Джим Смит и правда считал меня таким важным игроком, он бы мог позвонить мне в любое время и пригласить к себе. Я не собираюсь менять своего решения».
Сказав это, я прекратил разговор.
Ничто и никто не мог заставить меня подвести Гарри Реднаппа. У него хватило духу подписать со мной контракт в то время как все в Англии готовы были распять меня на кресте. Я поверил в него с самого начала. Забавно, что хотя в тот момент, когда я отказал «Дерби», я был знаком с Реднаппом только часа два, я уже знал, что он на моей стороне.
Когда речь идет о доверии к людям, во мне как будто просыпается шестое чувство. Я даже считаю себя «уличным психологом». Улица учит безошибочно определять, каким людям стоит доверять, а от каких лучше держаться подальше. Реднапп — как раз из тех, кому можно верить.
Когда я впервые с ним встретился, то увидел лицо человека, перенесшего в жизни много страданий. Ему несладко пришлось в юности, а десять лет до того он чудом выжил в страшной автокатастрофе. Такие люди становятся либо циничными и озлобленными, либо мягкими и добрыми. Глаза Реднаппа сказали мне все, что я хотел знать: он хороший человек.
И тренер он тоже хороший. Несмотря на скудное финансирование, «Вест Хэм» из года в год добивается неплохих результатов. Реднапп умеет находить перспективных футболистов и делать из них звезд. Так, например, он не только воспитал Джона Хартсона, но и сумел продать его за 7.5 миллиона фунтов. Хочу сразу оговориться, что уважаю Хартсона и не считаю его плохим футболистом, но, как мне кажется, он сам согласится, что он не Марадона.
Реднапп также умеет общаться с журналистами. Я знал, что после подписания контракта должен буду присутствовать на пресс–конференции, где впервые со времени инцидента с Элкоком предстану перед британской прессой. Я боялся, что эта пресс–конференция может закончиться каким–нибудь конфликтом. Но Реднапп показал себя прекрасным дипломатом, сумев создать в зале спокойную обстановку. Когда меня спросили о «Уэнсдэй», я ответил так: «Я рад, что перешел в лучший клуб, чем «Шеффилд Уэнсдэй». И это была правда. Клубы не шли ни в какое сравнение ни на поле, ни вне его пределов. Одним из ключевых различий являлась атмосфера в раздевалке.
«Шеффилд Уэнсдэй» — маленький провинциальный клуб без амбиций. Если забыть о том, что никто пальцем о палец не ударил, чтобы помочь мне после случая с Элкоком, еще будучи игроком «Шеффилд» я чувствовал, что некоторые из моих партнеров мне банально завидуют. Думаю, у них что–то вроде комплекса неполноценности, и поэтому они сразу отвернулись от меня, когда я толкнул судью.
Эти люди не смогли понять, что им выпал шанс играть бок о бок с футболистом, обладающим гораздо большим талантом и опытом, чем они. Я ведь так многому мог бы их научить.