Диагноз доктора Холмса
Шрифт:
Дима и правда появился быстро, еще до того, как кофе успел остыть. Такая скорость поражала: после звонка Лидии прошло слишком мало времени, и, даже если Дима бросил все и помчался сюда, он должен был приехать позже. Что вообще происходит?..
Он не стал звонить в дверь, открыл своим ключом и сразу вошел в гостиную. Вид у него был несколько обеспокоенный, сначала он посмотрел на Лидию и, лишь когда она кивнула ему, на Леона и Анну. Леон не собирался скрывать свое недовольство всеми этими разговорами за его спиной, а Анна вела себя так, будто она прибыла на курорт и думает только об отдыхе.
– Не ожидал тебя здесь увидеть, – сухо заметил Дима.
– Почему же? Леон сказал, что ты дал свое отеческое благословение на нашу совместную работу.
– Дело не в этом, просто вы не должны беспокоить Лидию!
– Они меня не беспокоили, – поспешила заверить его Лидия.
– Мы не беспокоили, – подтвердил Леон. – Фотографий здесь, как видишь, нет, есть только списки имен, а их сложно испугаться.
Дима был зол, это чувствовалось, но Анна всегда злила его. Теперь ему нужен был повод выплеснуть свой гнев, а повода не было, и приходилось сдерживаться. Тот, кто плохо его знал, и вовсе не догадался бы, что он не в духе. Однако Леон видел его насквозь и не заблуждался на его счет.
– Тебе все-таки интересно это дело? – поинтересовался Дима, глядя на Анну. – Даже если здесь нет маньяка?
– Людям угрожают не только маньяки.
– Но ты-то интересуешься ими!
– Их врожденными особенностями, – уточнила Анна. – Не нужно выставлять это так, будто я боготворю их. Но, да, я занимаюсь их изучением. Сейчас я здесь по просьбе Леона, поэтому готова сделать шаг в сторону. Это не значит, что я не могу быть полезна. Многие преступники, которые считаются нормальными людьми, гораздо опасней серийных убийц.
– Да неужели? А я думал, что тебя тянет к самому худшему, что есть в роде человеческом!
Попытки Димы уколоть ее становились такими очевидными и примитивными, что даже Леону было стыдно за них.
– Может, хватит, а? – угрюмо спросил он. – Мы здесь по делу!
Вот только Анну невозможно было задеть, она была все так же безмятежна.
– Нет, все в порядке, – возразила она. – Я могу пояснить, если Диме непонятно. Серийные убийцы чем-то похожи на авиакатастрофы.
– Серьезно?
– Представь себе. Они появляются редко, уносят сразу несколько жизней, они непредсказуемы и необъяснимы с точки зрения таких философских вопросов, как «За что?» и «Почему?». Их дела – это громкие дела, немногим из них удается остаться незамеченными, а уж тем более непойманными. К тому же американская массовая культура зачем-то сделала из них культ, который позже распространился по всему миру. Но если сравнить количество их жертв с общим количеством насильственных смертей, счет будет не в их пользу. У того же Джека-потрошителя было пять известных жертв, максимум, который ему приписывают, – одиннадцать. И это в конце девятнадцатого века, когда продолжительность жизни была, прямо скажем, не очень. Нет, серийные убийцы шокируют способом и бессмысленностью смерти, но никак не масштабом.
– Разве это их оправдывает? – возмутился Дима.
– Каким образом из всего этого ты сделал вывод, что я их оправдываю, – никогда не пойму. Я просто пытаюсь сказать, что есть преступники еще опаснее. Вот например… Тебе знакомо имя Пабло Эскобара?
– Фильм про него вроде есть…
– Не только фильм, про него много что есть, особа была примечательная. Его еще звали «Кокаиновым королем», и это намекает на его основную деятельность. Но Эскобар не ограничивался продажей наркотиков, он убивал конкурентов, организовывал покушения и похищения, да и просто устранял тех, кто ему не нравится. Ты на него не так посмотрел? В принципе этого было достаточно, чтобы тебя потом нашли нанизанным на кактус. А может, и никогда не нашли.
Леон не переставал наблюдать за ними обоими, и это было любопытно. Он видел, что Дима пришел сюда взбешенным, но ровный голос Анны, ее миролюбивая улыбка и доброжелательный взгляд постепенно успокаивали его брата.
Лидия тоже заметила это. Она была настолько оскорблена, что позабыла даже о мудрости интернета и вливала в себя уже вторую чашку кофе.
– Благодаря богатству и не самому приятному характеру Эскобар был связан, напрямую или косвенно, почти с пятью тысячами смертей. Задумайся об этом: пять тысяч. Да, это войны картелей – но это же жизни жен, детей и родителей его врагов. Но, понимаешь ли, эта цифра так масштабна, так невероятна, что она сама по себе служит оправданием. Людям просто тяжело представить, что кто-то может убить население целой деревни. Поэтому пять тысяч трупов Пабло Эскобара вызывали меньшую ненависть, чем пять трупов Джека-потрошителя, такой вот парадокс человеческой психики. Да какая там ненависть, они вызывали любовь!
– Любовь? – поразился Леон. – Кто может любить наркобарона?
– Тот самый пресловутый простой люд – очаровательное определение для толпы, которое любят писатели и сценаристы. Эскобар сам прошел через не самое простое детство, поэтому, получив власть, он помогал беднейшим слоям населения. При его богатстве это было несложно. Чтобы вы понимали, у этого парня был отдельный самолет для перевозки налички, и все равно он ежегодно терял около двух миллионов долларов в год – их съедали крысы. Так что ему несложно было строить для бедняков церкви, школы, спортивные площадки. Взамен он получал искреннюю любовь своих подопечных, считавших его чуть ли не Робин Гудом. То, что его деньги пропитаны кровью, для них ничего не значило. Им казалось, что если добрый Пабло убил этих людей, это были плохие люди. Плохих людей можно убивать. Такая вот гибкая логика: хорош тот, кто мне удобен, а не тот, кто не убивает людей. Когда Эскобара застрелили при очередном задержании, на его похороны пришли тысячи человек, его оплакивали. И все это – тоже часть человеческой природы, которую я изучаю, так что меня интересуют не только маньяки. Да, я бы не узнала ничего об этом деле, если бы Леон мне не сказал. Но теперь, когда я знаю, я хочу помочь. Мне неважно, кто это сделал, важно, чтобы его остановили.
Под конец ее рассказа Дима окончательно угомонился и сел на диван. Лидия, сообразив, что расправы и скандала не будет, раздраженно вышла из комнаты.
– Ладно, ладно, наверное, в чем-то ты права, – неохотно признал Дима.
– Да, иногда так случается.
Она играла роль – вот только Леон не брался сказать, с самого начала или с того момента, когда пришел Дима. Сегодня она была милой девушкой, живущей по соседству, всеобщей любимицей и приятельницей.
Она редко бывала настоящей рядом с посторонними людьми, и все же Леон льстил себя надеждой, что он ее как раз знает.
– Ты как здесь вообще оказался? – спросил он у Димы. – Разве у тебя не рабочий день?
– Ты удивишься, к тебе ехал. Надо было кое-что обсудить – есть новости.
– По делу? – тут же насторожился Леон.
– Естественно. Пропала Соня Селиванова…
– Так она же вроде бы давно, – указала Анна.
– В том-то и дело, что там все сложнее оказалось. Она пропала, потом нашлась и позвонила Инге. Сказала, что ее похитили – и освободили. Инга велела ей дожидаться в ближайшем торговом центре, но уже через полчаса она приехала, а Сони там не было, хотя они обо всем договорились.