Диагноз
Шрифт:
***
— А погода портится, — заметила я, выбравшись из машины и кутаясь в свое осенние пальто.
— Гидрометцентр присылал уведомление о грозе и, кажется, урагане, — пожал он плечами и взяв меня за руку, потянул за собой к уже знакомой изящной ограде.
— Наверное летом здесь очень красиво, — заметила я, оглядев унылые в такое время года клумбы вокруг дома.
— О да, — согласился Сергей, — Мама жить не может без цветов и обязательно засадит ими все вокруг.
Выбежавшая нам навстречу
— Как девочка, ты должна меня понять, — заявила она.
Оказалось, что в гости из другого города приехала Оксана с мужем и ребёнком, так что Ларисе Анатольевне не терпелось собрать всех детей на семейный ужин. Глава семейства обещался быть позже, поэтому мы разбрелись кто куда и соскучившиеся за время разлуки родственники смогли пообщаться.
Единственный в нашей компании ребенок выбрал себе в жертвы почему-то меня, аргументируя это тем, что я “Новая”, а “Старые” ему надоели. Вика таки затащила меня к себе в комнату и ее даже не смутило наличие у меня любопытного “Хвостика”. И мы около часа выбирали ей наряд на первый в ее жизни благотворительный вечер, который она организовала в помощь приютам для бездомных животных. Сергей коротко рассказал, выкрав меня у “хвостика” и сестры, что за короткий промежуток времени, Вика смогла набрать колоссальное число добровольцев в свою команду “Миротворцев”.
***
Сергей
Ее тонкая просторная рубашка трепетала на прохладном ветру, и я поспешил закрыть окно, напротив которого мы и стояли. Лена глазами изучала мою комнату, в которой никто ничего даже не думал изменять, хотя не жил я здесь уже очень давно.
Мы подумывали остаться на ночь у родителей — небо становилось все страшнее и страшнее, пугая неестественным иссиня-черным цветом. Ветер гонял по пустому двору золотые листья.
Я любовался ею.
Мне было плевать, что там за окном вот-вот начнется что-то страшное. Я знал, что она рядом и когда начнется буря, я смогу успокоить, обнять и согреть.
Единственное, чего я боялся — это то, чего в тайне от меня боится сама Лена. Мы как маленькие дети закрывали руками глаза: “Не вижу — нету” и отказывались верить в неизбежное. С каждым днем она все отчаяннее цепляется за жизнь, и я вместе с ней. Что-то очень тяжелое и болезненное внутри нашептывает мне по ночам, когда я лежу рядом с ней без сна, что умрет она — и моя жизнь закончится тоже. Я четыре года жил ей одой, а она даже не догадывалась.
Я никогда не дарил ей цветы, мы никогда не смотрели вместе фильм, и я хочу успеть это сделать. Хочу показать свое любимое место за городом, свозить к океану и канадским горам. Так много всего хочу успеть…
— Ты чего? — спрашивает она, с недоумением разглядывая мое лицо и я просто теряюсь, потому что я не должен сейчас обо всем этом думать, а она не должна видеть мои страхи, только позитив, только радость.
— Да вот думаю, — задумчиво изрекаю, с видом мыслителя поглаживая подбородок, — Нас будут искать, если
— А раньше ты мог дольше, — фыркает она и я невольно улыбаюсь тому, какой иногда язвой она бывает, — И больше.
— Мне засечь таймер? — изгибаю бровь и поймав за руку, притягиваю к себе.
— Секундомер, — ехидно отвечает она и я уже было выплевываю нечто настолько ехидное…
Как дверь открывается, я это замечаю боковым зрением и в проеме появляется Оксана, которая краснеет, бледнеет и неловко потоптавшись, сообщает что:
— Мне не хотелось вас прерывать, но отец уже приехал, и мама зовет всех к столу, — выговаривает кое-как она и мигом скрывается в коридоре.
За три года в браке она так и не набралась ни капли наглости, а было у кого поучиться — хотя бы у свекрови, с которой один раз неприятно пришлось поговорить даже мне. Сестренка была не готова к реалиям жизни и не ожидала, что за словом “БРАК” кроется неведомое ей чудовище, готовое ежесекундно пасти любимого сыночку, а то не приведи Господь его женушка обидит. Оксана уже была на первых месяцах беременности и в дом родителей бежать побоялась — мама только отходила от первого инфаркта в своей жизни, и сестренка побоялась сделать хуже. Поэтому она прибежала ко мне просить политического убежища. После моего личного разговора с Любовью Георгиевной молодая пара уже три года живут прекрасно. Хотя я никогда не одобрял ее выбор, но любовь зла, как говорится.
Вниз мы спускались, дурачась и обмениваясь любезностями. В столовой нас уже все ждали, и вечерняя трапеза началась незамедлительно.
Давно у нас не было таких шумных и веселых вечеров всей семьей. Лена, так идеально вписывающаяся в нашу компанию, довольно быстро освоилась и нашла общие темы с девочками, в числе которых была и мама, кажется позабывшая вообще о своем возрасте, веселая и будто помолодевшая на глазах.
Наверное, Лене не хватало таких душевных моментов в детстве и, если бы не брат, которого она так любит и о котором всегда нежно отзывается, я даже представить не могу, какой бы в итоге она была.
Упускаем момент, когда по стеклам начинают стучать крупные дождевые капли, а небо расчерчивает яркая ломанная полоса, озаряя сырую землю холодными вспышками. Первый раскат грома особенно громкий, пугает моего племянника и Оксана, извиняясь, уходит с ним наверх, чтобы уложить спать, а мне что-то не дает покоя. Какое-то нехорошее предчувствие, заставляет меня бросить обеспокоенный взгляд на Лену и увидеть хмурое выражение лица.
— Что такое? — интересуюсь тихо, — Тебя что-то беспокоит?
— Голова очень болит, — не хотя признается она и виновато опускает голову.
— Почему ты мне сразу не сказала? — касаюсь щеки рукой и заставляю смотреть на меня, — Лен, ты горячая.
— Сереж, — неуверенно завет она.
— Лена, ты меня пугаешь, — подбираюсь ближе и подняв лицо, замечаю, как она бледнеет, а в следующую секунду, ее глаза закатываются, а тело становится безвольным.
Успеваю перехватить и поднять на руки, прижимая к себе. Только не это! Нет!
— Сережа, — испуганно кричит мама, — Я вызову скорую!