Диагнозы
Шрифт:
И было так. Она вошла в мой дом. Я проклинал его, но стал ей склепом.
И научился петь молитвы небу о сотвореньи рая для неё.
В грудь
У зимы снега – кокаиновый порошок. Спрячь меня от неё, чтоб никто уже не нашел,
по большим карманам нагрудным, а лучше в грудь – там свернуться в тебе зародышем и заснуть,
как под снегом и наледью спят до весны ростки, чтобы после проснуться и корни до дна пустить,
чтобы стать выше неба, сильней топоров и пил, чтоб теплом своим больше не греть чужакам камин.
Не оставь меня горсткой черной золы остыть, упаси меня для себя. Сохрани меня до весны.
Как корабль
Понимаешь, в итоге всё сводится к одному
неизбывному факту: ты есть у меня настолько,
что когда ты уедешь – я сдамся и утону,
а когда не вернешься – покроюсь песком и солью,
как большой, но непрочный корабль на тихом дне,
с переломанной штормом надвое старой мачтой
Как корабль, давно забывший свой курс к стране,
Для которой уже давно ничего не значит.
Искусство вживляться в тело
По городу в одиночку. В карманах пусто.
Твои СМС – как взбалмошность злых гостей....
Любовь для тебя такое теперь искусство,
которое нужно оттачивать до костей ,
до слёз абонента. До истинно честной соли –
Искусство вживляться в тело ножом в ребре
/ты так гениально в нём преуспеваешь, что я
боюсь не узнать себя в этой твоей игре/.
Одна перспектива – уйти. Заблудиться здесь же.
Под снегом. Под белым нимбом чужих небес.
Впитаться туманом в крыши. Но только прежде,
Чем я наберу последнее СМС.
Было слово
Верю, Господи, верю. Мне ли тебе не верить?
Не тому ли, кто за неделю построил дом нам?
Говорят, ты моря за день отделил от тверди,
Говорят, что вообще здесь всё началось со слова.
Что за слово, Боже, что это за созвучье?
И ответь мне, отче, стоило ли того всё
Нашей свары шумной. Не человечьей – сучьей,
Где словам не верят (тебя же – забыли вовсе).
С каждым шагом – гонка. Крепчаем и стервенеем,
И о чем мечтал ты в начале своих начал?
С каждым утром, знаешь, хочется всё сильнее,
Чтобы ты в тот день передумал и промолчал...
На дворе трава
На дворе – трава, на траве – твой ненужный дом,
по дороге к нему покрылась золой земля.
Я писала тебе в каждый истинно явный сон,
в каждый сон, где ты вдруг перестал узнавать меня.
Я ждала тебя вечность у старых кирпичных стен,
ожидание стало моей запасной душой
я смотрела сквозь годы, сквозь зимы, сквозь пыльный век
и хотела чтоб ты отыскал этот путь домой...
Под босыми ногами легко расходилась твердь,
за веками века прорастала вокруг трава –
я забыла что значит тебе никогда не петь,
я забыла как плохо ты слышишь мои слова...
Окликала тебя ветром, вьюгой, водой ручья,
омывалась росой, прижималась спиной к стене,
каждый месяц под ребрами песней моей звучал,
каждый день открывались двери под шаг тебе...
Сотни лет я травой прорастала в твой давний сон, с той поры,
как ты вдруг перестал узнавать меня...
На дворе – трава.
Я сама превратилась в дом, а ключи от него глубоко приняла земля.
La Skala
Татьяне Ткачёвой-Демидовой,
женщине, которая умеет ласково убивать стихами.
Татьяна, Ваша милость,
люблю твоё творчество искренне и нежно
Троекратно зачеркнутый смысл чужой скрижали – на губах твой особенный честный закон и ритм.
Расскажи, как они боролись и исчезали, как опасно вторгаться в твой истовый алфавит.
Буквоисповедь – суть твоего навсегда La scala,
Закулисная честность вне правил борьбы за рай.
Покажи мне, как ты отчаянно умирала, как еще ты умеешь истинно умирать,
сколько правил ты выведешь красным клеймом на спинах, неотмоленным словом –
в раскрытую правдой грудь, ради нового слога /с которым взлетать и гибнуть/
и во имя смертельного права в тебе тонуть.
вырастай из кожи
Хочешь выжить, девочка, не тужить, становиться сильной, красивой, юной?
Изведи привычки и лишний жир, закачай остаток извилин в губы,
Вырастай из кожи, меняй её, как пальто – на шкуру, броню и панцирь,
научись глотать чужаков живьём, отрасти по когтю на каждом пальце,
харкай словом, как ядом, рычи и рви – не ищи себе ни родных ни ближних,
привыкай к кипящей смоле в крови, к кокаиновой тяге взлететь повыше.