Диалоги
Шрифт:
d
Теперь же, поскольку ты считаешь, что ей можно научиться и что она одна делает человека блаженным и счастливым, не будешь же ты отрицать, что необходимо философствовать и что ты сам намерен этим заняться?
– Разумеется, Сократ, – сказал он, – это самое подобающее занятие.
И я, с удовольствием это слыша, сказал:
– Вот каков, Дионисодор и Евтидем, образчик желанного мне увещевательного слова, хотя, быть может, оно бесхитростно, тяжеловесно и растянуто.
e
Вы
283
Такова была моя речь, Критон. После этого я стал внимательно наблюдать за тем, что будет дальше, следя, каким образом продолжат они рассуждение и с чего начнут свой призыв к юноше упражняться в мудрости и добродетели. Итак, старший из них, Дионисодор, первый начал свою речь, мы же, все остальные, поглядывали на него, немедленно ожидая услышать какие-то удивительные слова. Так и случилось: ибо муж этот поразительное повел рассуждение, и тебе, Крптон, стоит его выслушать, потому что то было побуждение к добродетели.
b
– Скажи мне, Сократ. – молвил он, – и вы, все остальные, утверждающие, что стремитесь одарить мудростью этого юношу, говорите ли вы это в шутку или серьезно и взаправду испытываете такое желание?
Тут я решил, что они раньше подумали, будто мы шутили, когда просили их обоих побеседовать с мальчиком, и потому поддразнивали их, а не хранили серьезность; и, помыслив так, я еще раз подтвердил, что мы относимся к этому делу на удивление серьезно.
c
А Дионисодор в ответ:
– Смотри, Сократ, не отрекись потом от того, что сейчас сказал.
– Я уже предусмотрел это, – возразил я, – и никогда от этого не отрекусь в будущем.
– Так, значит, – сказал он, – вы утверждаете, будто хотите, чтобы он стал мудрым?
– Очень хотим.
– А в настоящее время, – спросил он, – мудр Клиний или же нет?
– Ну уж об этом-то он помалкивает, ему ведь не свойственно хвастовство.
d
– Но вы-то, – сказал он, – хотите, чтобы он стал мудрым и не был невежественным?
Мы согласились.
– Значит, вы хотите, чтобы он стал тем, чем он сейчас не является, и чтобы таким, каков он сейчас есть, он впредь уже никогда не был.
Услышав это, я пришел в замешательство, он же, подметив мое смущение, продолжал:
– Так разве, желая, чтобы он впредь не был тем, что он есть сейчас, вы не стремитесь его, как кажется, погубить? Хороши же такие друзья и поклонники, которые изо
Но тут Ктесипп, услышав это, вознегодовал из-за любимого мальчика и поднял голос:
e
– Фурийский гость. – сказал он. – Если бы это не было чересчур неучтиво, я бы тебе ответил: «Погибель на твою голову!» [26]Что это ты вздумал ни с того ни с сего взвести на меня и на других такую напраслину, о которой, по-моему, и молвить-то было бы нечестиво, – будто я желаю погибели этому мальчику!
– Как, Ктесипп, – вмешался тут Евтидем. – ты считаешь, что возможно лгать?
– Да, клянусь Зевсом, – отвечал тот, – если только я не сошел с ума.
– А в каком случае – если говорят о деле, о котором идет речь, или если не говорят?
284
– Если говорят, – отвечал тот. – Но ведь если кто говорит о нем, то он называет не что иное из существующего, как то, о чем он говорит?
– Что ты имеешь в виду? – спросил Ктесипп.
– Ведь то, о чем он говорит, является одним из существующего, отдельным от всего прочего.
– Разумеется.
– Значит, тот, кто говорит об этом, говорит о существующем?
– Да.
– Но ведь тот, кто говорит о существующем, говорит сущую правду. Так и Дионисодор, коль скоро он говорит о существующих вещах, говорит правду, а вовсе не клевещет на тебя.
– Да, – отвечал Ктесипп. – Но тот, Евтидем, кто говорит подобные вещи, говорит о том, чего нет.
b
А Евтидем на это:
– Разве то, чего нет, – это не то, что не существует?
– Да, то, что не существует.
– И дело обстоит разве не так, что то, чего нет, нигде не существует?
– Нигде.
– Возможно ли, чтобы кто-нибудь – кем бы он ни был – так воздействовал на это, чтобы создать его – это нигде не существующее?
– Мне кажется, невозможно, – отвечал Ктесипп.
– Так что же, когда ораторы говорят в народном собрании, разве они ничего не делают?
– Нет, делают, – отвечал тот.
c
– Но раз они что-то делают, значит, и что-то создают?
– Да.
– Следовательно, говорить – это значит что-то делать и создавать?
Ктесипп согласился.
– Значит, никто не говорит о несуществующем: ведь при этом он что-то делает, а ведь ты признал, что ни для кого невозможно создать несуществующее: вот по твоему слову и выходит, что никто не произносит лжи и, если Дионисодор говорит, он говорит об истинно существующем.
– Клянусь Зевсом, Евтидем! – воскликнул Ктесипп. – Говорит-то он некоторым образом о существующем, но в неправильном смысле.
d
– Что ты имеешь в виду, Ктесипп? – спросил Дионисодор. – Не то ли, что существуют люди, называющие вещи своими именами?