Диалоги
Шрифт:
c
Лахет.Погляди-ка, Сократ, как ловко он, по его мнению, приукрасил себя словами; и тех, кого все признают мужественными, он пытается лишить этой чести.
Никий.Вовсе нет, мой Лахет, будь спокоен: я утверждаю, что ты мудр, а также и Ламах [30], коль скоро вы мужественны, и то же самое говорю о многих других афинянах.
Лахет.Я ничего не отвечу на это, хотя ответить и мог бы, ибо боюсь, как бы ты не назвал меня настоящим
d
Сократ.Не говори так, Лахет. Мне кажется, ты не улавливаешь, что Никий усвоил эту мудрость от нашего друга Дамона, Дамон же весьма близок к Продику [32], который, как кажется, из всех софистов лучше других разбирается в таких именах.
Лахет.Да и больше подобает, Сократ, софисту пускаться в такие тонкости, чем мужу, которого город считает своим достойным защитником.
Сократ.Однако, достойнейший мой, чем больше доверяют защитнику, тем более должен он быть разумным. И мне кажется, Никий заслуживает, чтобы мы рассмотрели, что он имеет в виду, когда произносит слово «мужество».
e
Лахет.Так ты сам и рассматривай это, Сократ.
Сократ.Я и намерен это сделать, добрейший мой, однако не лишай меня твоей поддержки в беседе, но будь внимателен и рассматривай вместе со мною сказанное.
Лахет.Пусть будет так, если ты считаешь это необходимым.
Сократ.Да, это необходимо. Ты же, Никий, скажи нам снова: знаешь ли ты, что с самого начала нашей беседы мы рассматривали мужество как часть добродетели?
198
Никий.Конечно, знаю.
Сократ.Значит, и ты выразил мнение, что это – некая часть, и при этом существуют другие части, все вместе именующиеся добродетелью?
Никий.Как же иначе?
Сократ.Но имеешь ли ты при этом в виду то же, что и я? Я ведь причисляю к добродетели кроме мужества рассудительность, справедливость и все прочее в том же роде. А ты?
b
Никий.И я, разумеется, также.
Сократ.Посмотри: в этом мы все согласны, что же касается опасности и безопасности, то мы стремимся в нашем исследовании, чтобы твое мнение здесь не расходилось с нашим. Сейчас я тебе скажу, что мы думаем; если же ты с этим не согласишься, укажи это нам. Считаем же мы, что опасное – это то, что порождает страх, безопасное же, наоборот, его не порождает. Страх в свою очередь порождают не возникающие и не наличные беды, но ожидаемые: ведь страх – это ожидание грядущей беды. Не кажется ли тебе так, Лахет?
c
Лахет.Именно так, мой Сократ.
Сократ.Значит, Никий, ты слышишь наше мнение, состоящее в том, что опасностью мы считаем грядущее
Никий.Точно так же.
Сократ.И ты объявляешь знание этих вещей мужеством?
Никий.Совершенно верно.
Сократ.Посмотрим еще, согласен ли ты с нами по третьему пункту.
Никий.По какому же это?
d
Сократ.Сейчас скажу. Мне и вот Лахету кажется, что если существует знание о чем-то, то оно не отлично от знания происхождения данной вещи (то есть знания того, как она возникла) или от знания ее становления (то есть ее самопроявления), а также от знания того, как наилучшим образом могло бы осуществиться и осуществится в будущем нечто еще не происшедшее, но всё это – одно и то же знание. Например, в отношении здоровья для всех времен существует не различное, но одно-единственное врачебное знание, кое наблюдает за тем, что происходит, что возникло, что должно возникнуть в будущем и каким образом это возникает;
e
точно так же обстоит дело в земледелии относительно того, что рождает земля. Конечно же и в военном деле вы сами засвидетельствуете, что искусство стратегии прекраснейшим образом предусматривает в числе прочих вещей то, что ожидается в будущем, и никто не думает, будто ему должно содействовать искусство гадания; наоборот, стратегия повелевает этим последним, гораздо лучше ведая все относительно войны – как происходящее, так и то, что произойдет.
199
Да и закон устанавливает, что не прорицатель должен руководить военачальником, а военачальник – прорицателем [33]. Ведь так мы скажем, Лахет?
Лахет.Да, так.
Сократ.А ты, Никий, согласишься с нами, что относительно одних и тех же вещей существует одно и то же знание, касается ли это будущего, настоящего или прошлого?
Никий.Да, конечно, и я так думаю, мой Сократ.
Сократ.Значит, почтеннейши мой, мужество, как ты утверждаешь, – это знание опасного и безопасного. Не так ли?
b
Никий.Так.
Сократ.А опасное и безопасное, как мы согласились, может оказаться в будущем и добром и злом.
Никий.Безусловно.
Сократ.Наука же об этих вещах – и ожидаемых в будущем и могущих иметь различный исход – одна и та же.
Никий.Это так.
c
Сократ.Следовательно, мужество – наука не только об опасном и безопасном, ибо она знает толк не только в грядущем добре и зле, но и в настоящем, и в прошедшем – в самых различных отношениях, – как и все другие науки.