Диармайд. Зимняя сказка

Трускиновская Далия Мейеровна

– Где? В Изоркином кабинете… Погоди, там уже лежит человек! Я на эту Изорку инкуба натравлю! Салон еще не открыт, а она льготные визитки раздает!

– Там что, клиент? – удивилась Дара.

– Ну! Приперся спозаранку! И визиткой машет! Не выгонять же, первый все-таки. Ну, я его кое-как привела в чувство, сейчас лежит, дремлет. Не человек, а сквозняк какой-то, отовсюду сифонит, ничего в нем не держится…

– Порча?

– И еще какая!

– Другой подходящей комнаты нет?

– Эти сукины дети только кабинет довели до ума, – пожаловалась Сана. – Там обе массажные кушетки, все столы, гадальные столики – не повернуться.

– Дремлет, говоришь?

– Я его как грудного ребенка запеленала, чтобы тепло не потерял, все на него навалила, и купол сверху! Знаешь, как я с ним возилась? Защита пробита по всему периметру, так сифонит, что шторы на окнах шевелятся. Представляешь?

– И долго он там у тебя дремать будет?

Сана посмотрела на часы.

– Ну, час по меньшей мере.

– Пошли!

В кабинете на одной из кушеток лежало что-то вроде долговязой египетской мумии – вот только египтяне поверх одеял не заматывали своих покойных фараонов в китайский атлас с золотыми драконами. Даже лицо страдальца было прикрыто бумажной салфеткой с дыркой, примерно соответствующей рту и ноздрям.

– Сейчас я постелю, а ты раздевайся, – велела крестной Сана и стала раскладывать на второй кушетке сперва мягкий тюфячок, потом – одноразовую простыню.

Дара присела рядом с сифонящим клиентом, чтобы стянуть колготки.

Очевидно, Сана не имела опыта упаковки мумий и случайно оставила в одеялах щель. В складках произошло некое шевеление, как будто маленькое и слепое существо тыкалось в поисках выхода. Потом появились пальцы. И пальцы эти не тянулись, не скользили по ткани – они шли, шли небольшими шажками, указательный был за правую ногу, средний, украшенный серебряным перстнем, – за левую.

Дара, увидев эту шагающую руку, невольно открыла рот, рука же тем временем неторопливо вскарабкалась ей на голое бедро.

– Сана, Сана! – зашептала Дара. – Чего это он?… Чего это с ним?

– Чего-чего… – передразнил помирающий голос из-под салфетки. – Пристаю…

Возмущенная Дара стряхнула с себя пальцы и встала, а тут и Сана взяла власть в свои руки. Она поднесла к дыре в салфетке пузырек с целебным ароматом и негромко приказала клиенту спать, спать, спать…

Чтобы странный клиент заснул надежнее, Сана даже сделала над его лицом несколько пассов. Она полностью сосредоточилась, войдя в то самое спокойное состояние, которое было ей то ли подарено, а то ли навязано удачным именем, и тут услышала за спиной всхлипы.

Она быстро обернулась – и оказалось, что это, зажимая себе рот, смеется Дара.

– Надо же! – еле произнесла крестная. – Нет, надо же!… Настоящий мужик! Помирает, но стоит почувствовать запах женщины!… Клянусь рогатым Хорном – правильный мужик!

– Алкоголик и алкоголик, – подождав, пока крестная уймется, сказала Сана.

– Мужичка испортили, но это я с него сниму и зависимости больше не будет. другое дело – все пробои в ауре залатать, чтобы не сифонило…

– Ты с ним поосторожнее! Говорю же тебе – мужик правильный! – Дара опять рассмеялась. – Я сто лет таких не встречала… Ну, сто не сто…

Сана насторожилась – сейчас могла последовать очень важная информация.

– Где же ты жила, если там не было ни одного испорченного алкаша? – как бы из простого любопытства спросила она.

Последние три года они с Изорой видели крестную или в снах, или на праздниках годового круга, или, по ее вызову, в совершенно неожиданных местах, вроде городка под названием Левая Россошь, но в гостях у нее не бывали.

– Нет, алкашей и там хватало… – тут лицо Дары стало злым, верхняя губа вздернулась, показав клыки, чуть длиннее, чем положено при голливудской улыбке. – Это очень странный город, Санка. Это фригидный город.

– Ясно… – пробормотала крестница, уже выстраивая в голове совершенно фантастический сюжет: если возможно испортить отдельно взятую женщину, лишив ее сексуального удовлетворения, то может найтись мстительный кретин, который проделает это с целым городом…

– Быть фригидной – неприлично… Этот город похож на фригидную дуру, которая всем пытается доказать, что и с ней оргазмы случаются, и при этом немилосердно врет! Я не знаю – на таком уж дурном месте он поставлен, что ли? Санка, это уникальный случай – там мужики фригидные!

– То есть как? Импотенты?

– Да нет, эрекция-то у них имеется. Они НЕ ХОТЯТ душой, понимаешь? Они в черт знает каком поколении забыли, что значит хотеть женской близости. По случаю эрекции, конечно, проделывают все необходимое. И отваливаются, чтобы спокойно заснуть.

– А ты это место проверяла? Ну, с рамкой, что ли, с лозой?

– Там и рамка не нужна, – подумав, ответила Дара. – Наверно, этот город с рождения был обречен. Он стоит в устье большой реки, он там уже под тысячу лет стоит, обычный торговый город, где никогда не было Хозяина. Город занимался исключительно делами, собирал к себе только тех, кто желает заниматься делами, а тех, кому взбрело в голову любить или творить, он не то чтобы выталкивал… Их интуиция или туда не пускала, или прочь гнала. Если бы за тысячу лет в городе появился хоть один Хозяин, который силой воли мог бы это все переломить! Но его не было – и вот печальный результат…

– Как же ты туда попала? – уже догадываясь, что это было не обычное назначение, а что-то вроде почетной ссылки с заранее обдуманным намерением, спросила Сана.

– Как всегда – Совет направил.

– Ложись, – видя, что правды от крестной не скоро добьешься, велела Сана и стала растирать свои маленькие крепкие руки, чтобы вызвать в них жар нужного объема и качества.

Несомненно, ссылка во фригидный город была связана с гейсом – кто-то, обладающий властью, хотел ускорить действие этого жестокого гейса, и он своего добился! Но расспрашивать крестную было незачем – ведь скоро Йул, и там, если повезет, крестницы узнают то, что от них скрывает крестная.