Дичь для товарищей по охоте

Вико Наталия Юрьевна

— Но вы-то хоть понимаете, что все это правда? — именно сейчас нуждаясь в поддержке, спросила я и прищурилась от внезапной рези в глазах.

— Я? — редактор сочувственно посмотрел на меня. — Да… — Он покачал головой. — Впрочем, не грустите. У вас еще вся жизнь впереди. Может, когда-нибудь у вас появится возможность рассказать обо всем. Всем…

…Смеркалось. Я «голосовала» у дороги. Зеленый огонек такси вывел меня из оцепенения.

— Куда едем, девушка? — приоткрыв окно, поинтересовался пожилой водитель.

— На кладбище! — буркнула я и, не дожидаясь согласия, уселась на заднее сиденье.

—

Не рановато ли? — посмотрел он в зеркало заднего вида.

— В самый раз, — решительно ответила я…

Когда мы подъехали, Рогожское старообрядческое кладбище уже закрывалось.

— Опоздала, — сообщил сторож у входа.

— Пустите меня… пожалуйста… очень надо… сегодня… — голосом бедной родственницы попросила я. Жалобный голос и изможденный вид сработали.

— К кому идешь?

— К Морозову.

— Савве Тимофеевичу?

— Савве Тимофеевичу.

— Он в это время, — сторож посмотрел на часы, — посетителей не ждет.

— Меня — ждет! — выпалила я. — Точно ждет!

— Хм… — сторож покачал головой и открыл калитку. — Проходи. Только ненадолго. И смотри, коли не ждет! — услышала я уже вслед. — Он мужчина суровый…

Я почти бежала. Справа каркнула ворона. За ней — другая. Недовольно и зловеще.

«Все как и должно быть вечером на кладбище», — почти удовлетворенно отметила я.

Слева, наконец, появился большой крест белого мрамора.

«Успела!» — Прислонившись к ограде и прикрыв глаза, я замерла…

…Перед уходом, тихо сказала вслух:

— Сколько бы лет ни прошло, я расскажу о тебе правду. Всем. Обещаю.

И в этот момент услышала хлопанье крыльев. Белоснежный голубь опустился на могильный крест и, наклоняя головку то вправо, то влево, внимательно разглядывал меня черными глазами-бусинками…

…Поздно вечером в квартире раздался телефонный звонок. Голос Ерошкина был едва слышен сквозь шум помех.

— Что в редакции? Отказали?

— Отказали.

— Я так и думал.

— Вы знали?!

— Конечно, знал.

— Почему не остановили меня?

— Проверка на прочность необходима. Особенно историкам. Рукопись в мусорном ведре?

— Что-о-о?!

— Понял. Так что дальше? Что вы решили?

— Была на могиле Саввы…И поклялась, что напишу о нем правду. Напишу. А вы меня знаете. Я свое слово держу.

— Что ж… — голос Учителя дрогнул. — Я рад, девочка, что в тебе не ошибся, — перешел он на «ты». — И верю — у тебя все получится. А в тот день, когда будешь держать в руках написанную тобой книгу о Савве, — помолчал, — вспомни обо мне. Ведь это благодаря мне он стал… героем твоего романа.

…Шли годы. Застой, пятилетка пышных похорон, перестройка и гласность, путч, победа над коммунизмом, ваучерная приватизация, снова путч и снова победа… над самими собой, дефолт и снова медленное возрождение страны, измученной социальными экспериментами. И все это время — медленная, кропотливая работа по сбору материалов для книги, проверка версий и разочарование от тупиков. Персонажи книги уже говорили и действовали, порой, стыдливо замолкали и прятались, иногда пытались оправдаться и объясниться… но, главное, они ожили:

«Зеркало разбилось…» — испуганный голос Тимофея Саввича.

«Теперь это аллея будет носить ваше имя…» — голос Саввы и неторопливое цоканье копыт двух лошадей, идущих бок о бок.

«Вовремя человека пожалеть — хорошо бывает…» — слезливый басок Горького.

«Чертов поганец Парвус прогулял в Италии мои гонорары» — тоже Горький, но уже недовольный.

«Купчишка!..» — это Книппер.

«Актерка? Я вам покажу актерка!» — истерика у Марии Федоровны.

«Очень прошу, не пиши ничего плохого про Машу», — слова, сказанные хрипловатым голосом Саввы… Уже — мне…

В бывшее имение Саввы Морозова в Архангельском по Каширскому шоссе я попала почти случайно. Отдыхала неподалеку в санатории «Бор». Прогуливалась по аллее, которую, как мне сообщили старожилы «почему-то называют аллеей Марии Андреевой», подошла к особняку, в котором начинали вести ремонтные работы, восстанавливая для нужд правительства. Села на скамейку и вдруг… рядом опустился белый голубь. Заворковав, он начал внимательно рассматривать меня черными бусинками глаз…

Вернувшись домой, я снова засела за работу, описывая последний месяц жизни Саввы…

Итак, семья Морозовых в мае 1905 года переехала из Виши в Канны и остановилась в гостинице «Ройял», которая находилась на улице… И снова вопрос… В каком месте в Каннах находится или находился отель, в котором был убит Морозов? В мемуарной литературе точной информации не было. Ведущий телеканала «Культура» привычно сообщая обкатанную версию биографии Морозова, сообщил в одной из передач: «Морозов, будучи человеком с больной психикой, застрелился в городе Канны в „Ройял-отеле“ на улице Рю де Миди».

Запрашиваю своих французских коллег и друзей. Проверяют. Нет и никогда не было в Каннах такой улицы. А вот «Ройал-отелей» в прошлом веке в Каннах было несколько. Найти тот самый не удалось. Лечу в Канны сама. Посадка в Ницце. Недолгая поездка на машине и вот — Канны. Самый известный курортный городок на французской Ривьере. Впрочем, если убрать международный Каннский кинофестиваль, останутся только море, пляж, пальмы, туристы и яхты.

Начинаю по списку составленному французскими коллегами искать ту самую гостиницу. Вот — бывший «Ройял-отель», но построен в 1910. Это — нынешний «Ройял-отель», однако построен еще позже. Пытаюсь договориться с муниципальным архивом. Телефонные переговоры не дают результата. Русского исследователя допускать в городской архив не хотят. Помог, как всегда, случай. А вернее — Моцарт. На концерте знакомлюсь с неким Томасом Грэхэмом, который вызвался мне помочь, узнав, что я не просто родилась в Лондоне, но даже в том же родильном доме, что и он — в Кенсингтоне. Брат по родильному дому. А в муниципальном архиве у него знакомая… И вот уже через пару дней у меня в руках небольшая пожелтевшая фотография-открытка, на которой «Ройял-отель», существовавший в Каннах в 1905 году! На всякий случай переснимаю и увеличиваю изображение на компьютере. Между третьим и четвертым этажами ясно видна вывеска — название отеля! Теперь я знала точно — отель находился на пересечении бульвара Круазет и улицы Коммандантэ Андрэ. Еду туда. И получаю еще одно доказательство: в реконструированном здании сейчас находятся апартаменты под названием «Вилла Ройял»!