Диетлэнд
Шрифт:
Первую неделю на «Программе баптисток» я продержалась неплохо: меня переполняли энергия и мотивация. Как и когда-то Юлайле, нам советовали (в приказном порядке!) избегать всех жующих людей, этих недисциплинированных дикарей с ножами и вилками; но, учитывая мою работу в ресторане, для меня это было невозможно. Впрочем, это не имело значения. Я возвысилась над карикатурным миром чревоугодия. Меня тошнило от одного вида жующих людей.
Перед сменой в ресторане я наведывалась в клинику для занятий аэробикой. На работе, несмотря на свои формы, я двигалась со скоростью ракеты. Как-то раз я нашинковала двадцать пять луковиц в рекордное время, заставляя шефа Эльзу дивиться моей скорости. Нарезанные болгарский перец, сельдерей и чеснок разноцветными башенками высились на моих разделочных досках. Справляясь так, я могла бы завершить смену и раньше, но попросила дополнительных заданий, вроде расстановки баночек со специями в
Однажды вечером, когда я возвращалась домой с работы, я застала в нашем дворе компанию итальянских кинопаломников: при свете свечей они смеялись и пели песни под гитару. Я раздвинула шторы в спальне, чтобы послушать, как они поют. Они помахали мне и улыбнулись; мне было все равно, что они смотрят на меня. Ничто не могло испортить мне настроение. Мое стройное «я» было заключено в тюрьме моего тела, но скоро его ждало освобождение от такого длительного срока.
К концу недели я сбросила почти пять килограммов. Глэдис и другие женщины охали и ахали вокруг меня, любуясь уменьшающейся фигурой [9] .
9
«Докладная записка: Юлайле Баптист от старшего вице-президента [имя зачищено] (1 августа, 1980): «Диета, рассчитанная на медленное и стабильное снижение веса, не привлечет новых клиентов, Юлайла! Сколько раз я должна это повторять? Люди хотят незамедлительных результатов, и режим в 850 калорий в день даст им именно это. Баптистки потеряют значительное количество веса в первые несколько недель (sic!) и станут зависимы от этого количества, привыкнут к нему. Когда количество сброшенных килограммов будет уменьшаться, они будут винить в этом только себя. Поверь мне. Это безотказная стратегия. Я ведь работала на [имя зачищено] пять лет, помнишь? Поэтому ты и наняла меня!». («Приключения в Диетлэнде». Приложение 1. Внутренняя переписка сотрудников «Империи «Баптист». Стр. 332.)
«Через девять месяцев ты станешь соблазнительной красоткой!»
Как и с большинством моих взлетов, падение было не за горами. К концу второй недели я сорвалась. Будь я в школе, ничего бы не случилось. В тот день я пропустила аэробику в клинике, но все же заставила себя выйти из дома и пойти на работу в ресторан – надо же было чем-то платить за «Программу баптистов». Но на кухне я то и дело застывала на месте, уставившись в одну точку. «Тебе плохо?» – спросила меня шеф Эльза. Ведь всего за неделю до этого я бегала и кружилась, как жужжащий заводной волчок, а теперь остановилась, безмолвная и недвижимая.
Я позвонила Глэдис.
– Что со мной? – тихо прошептала я в трубку, слишком слабая, чтобы говорить.
– Сахар в твоей крови упал. Это как с наркозависимостью, изюминка. Яд покидает твое тело.
– Но я так хочу есть.
– Я знаю, сахарок, – промурлыкала Глэдис.
Изюминка, сахарок. Слова Глэдис звучали совсем не ободряюще.
Я все ждала, когда это ужасное чувство голода исчезнет, но оно не проходило. Ночью мне снились шоколадные эклеры. Голодные муки разбудили меня, все мое тело вибрировало, как огромные чугунный колокол, по которому ударили. Я хваталась руками за голову, зажимала уши, каталась туда-сюда в постели, надеясь, что все утихнет. Голод пожирал меня изнутри.
Между приемами пищи я справлялась с голодом, обмакивая листья зеленого салата в горчицу (совет от Глэдис) – закуска с практически нулевой калорийностью, все равно что есть воздух. Тем не менее, я хотя бы что-то жевала и глотала. Глэдис также советовала делать упражнение «Джек-попрыгунчик» всякий раз, когда я почувствую голод (даже в общественных местах), пить воду литрами и делать записи в блокноте:
1. После приема пищи я чувствую себя: сытой, до некоторой степени сытой, голодной, очень голодной: очень голодной
2. Мое настроение сейчас: хорошее, нейтральное, плохое, отвратительное: хорошее
3. Сегодня я думаю о еде: только во время приема пищи, иногда, постоянно: постоянно
Я едва не потеряла сознание от голода. Как-то раз на кухне ресторана я резала болгарский перец. Два, три, четыре кусочка на моей разделочной доске. Их становилось больше. Дрожащими руками я отложила нож. Меня качнуло назад. Я задела рукой сковороду. Она опрокинулась, разливая шипящее масло на пол; гребешки разлетелись по всему полу. Эльза забеспокоилась и стала настаивать на том, чтобы я пошла домой. Но я вернулась к перцам и резала, резала, резала, а руки дрожали [10] .
10
«Докладная записка: [Имя зачищено] от старшего вице-президента [имя зачищено], копия Юлайле Баптист (3 февраля, 1982): «Имей в виду, [имя зачищено], засудить нас не могут! (Несмотря на ту даму из Тусона и ее заявления.) 850 калорий в день достаточно для поддержания организма. Плевать на статистику Всемирной организации здравоохранения. Есть большая разница между голодающим африканцем и толстым американцем. Кроме того, наша литература говорит, что это 1200 калорий в день, что совершенно безопасно». («Приключения в Диетлэнде». Приложение 1. Внутренняя переписка сотрудников «Империи «Баптист». Стр. 333.)
Я мечтала забить желудок едой, что окружала меня на кухне ресторана, но мое сознание умоляло мое голодное «я» быть разумным и не срываться. У мамы Николетты, помешанной на философии «Худого дозора» и анорексички на грани, была наклейка на бампере машины с надписью: «Ни один десерт не сравнится со сладким вкусом того, что ты – худышка!» Увы, я никогда не знала этого сладкого ощущения. «Но если я буду есть только еду из розовых лоточков и разрешенные закуски, через девять месяцев я узнаю, каково это – быть худышкой!» – неустанно повторяла я себе. Тот факт, что моим мучениям придет конец, что я знала дату моего условно-досрочного освобождения, поддерживал меня, помогал жить. Раз или два я думала о том, чтобы спрыгнуть с крыши ресторана, но я отгоняла от себя такие мысли.
Вернувшись после работы в дом на Харпер-лейн, я быстро проглотила крошечный безвкусный ужин и забралась в кровать; бодрствование было подобно мучительнейшим пыткам. Утром мне тоже не удалось расслабиться под струями теплой воды в душе: я обнаружила, что слив всего за несколько секунд забился комками темных мокрых волос – моих волос.
– Ты, должно быть, была очень хорошей баптисткой на этой неделе! – ахнула Глэдис, когда в очередной раз взвешивала меня в клинике [11] . Другие баптистки тоже были заинтересованы в моем прогрессе и без спросу приподнимали рубашку, чтобы взглянуть на мои живот и бедра. Взвешивание было самым радостным моментом той недели. Я была хорошей целый месяц и сбросила тринадцать килограммов.
11
«Докладная записка: Юлайле Баптист от старшего вице-президента [имя зачищено] (12 ноября, 1985): «Невозможно переоценить важность использования понятий нравственности и морали, когда мы говорим о нашей диете с клиентами или представителями средств массовой информации. Само только название «баптистов» должно внушать доверие и покорность. Когда «баптистка» теряет вес, она «хорошая баптистка», когда отклоняется от программы – «плохая». «Ну, Розмари, как ты вела себя на этой неделе – хорошо или плохо?» Такой язык должен быть реализован во всех клиниках незамедлительно». («Приключения в Диетлэнде». Приложение 1. Внутренняя переписка сотрудников «Империи «Баптист». Стр. 337. N.B. См. также: Монтроуз Д. «Американская культура диеты и ее корни в христианском повествовании» // «Вопросы диетологии» № 1 (1999): 124–146.)
Наступил июль, и отец отправил мне ежегодный авиабилет из Лос-Анджелеса до Бойсе, но я сказала, что не могу прилететь к нему. У меня не было возможности перевезти с собой все нужные «баптистские» замороженные обеды, а есть обычную еду я не могла.
– Ты не навестишь меня из-за какой-то диеты? – недоумевал папа.
– Прости, папочка, я не могу, правда. Ты будешь гордиться мной, когда все закончится, обещаю.
Я была его единственным ребенком. Он снова женился, но его новая жена не могла иметь детей, так что я была его единственной надеждой на внуков. А если я буду толстой, никто не захочет жениться на мне. Я хотела сказать ему, объяснить, что это не просто диета, что все мое будущее (и его тоже!) зависит от нее, но не смогла подобрать слов.
С приходом лета, избавленная ото всех обязательств, кроме работы в ресторане, я проводила большую часть времени в одиночестве спальни. Когда я выходила из дома, мне не хватало сил даже смотреть по сторонам – и было плевать, фотографируют меня или нет. Николетта пригласила меня в кинотеатр в торговом центре, но я не выдержала бы даже запаха попкорна и чипсов. Каждый вечер в ресторане меня окружала нормальная, вкуснейшая еда; эти два часа были для меня сущей пыткой.
На одной из наших еженедельных встреч Глэдис выразила недовольство по поводу моей работы: