Диггер по прозвищу Жгут (Нечто)
Шрифт:
— Поедешь сегодня ко мне? Вечером? — Он слегка куснул Иву за мочку уха, и та кокетливо захихикала.
— Я не знаю… Может быть, — девушка словно находилась в глубоком раздумье, размышляя, стоит ли тратить свое время на этого непредсказуемого юношу.
— Я заеду за тобой после тренировки, — произнес Юра и, поцеловав ее на прощание, стремительно направился вверх по ступенькам, оставив Иву с открытым ртом.
«Засранец», — глядя на его спортивную фигуру, думала она. Только ему одному она позволяла обращаться с собой так, и это ее возбуждало.
Лекции пролетели незаметно, и Юра с удовольствием выскочил
Гюрза прыгнул в свой «фолькс» и направил машину на Преображенку, где находился клуб восточных единоборств. Как он ни гнал, но на Кольце снова образовалась пробка, и он опоздал на несколько минут. Тренер Владислав (именно он потребовал, чтобы его звали только по имени) неодобрительно покосился на запыхавшегося Юрия, который на ходу завязывал пояс, и коротко бросил, указывая на висящие над входом часы:
— Время видишь?
Юра видел. Он опоздал на семь минут, ровно столько ему придется выдержать ударов в пресс.
После «экзекуции» Юра встал в строй. Кулак у Владислава был крепче стали, и несмотря на тренированные мышцы пресса, живот Юры горел. Мог бы и не так сильно лупить, подумал он. Он знал, что Влад в общем-то доволен его успехами, но когда дело касалось дисциплины, то становился неумолим. Все знали, что повторное опоздание означало увеличение количества ударов в два раза, плюс отжимания на кулаках. Если ученик опаздывал в третий раз, он автоматически вылетал из секции…
Тренировка прошла замечательно, и Юра, усталый, но чрезвычайно довольный, сел в машину, ожидая Иву. Она опоздала минут на пять, и это было для нее настоящим прогрессом — обычно ее приходилось ждать по полчаса минимум.
Ива ловко скользнула на переднее сиденье, впустив с собой аромат каких-то новых эротических духов. С нарочитой небрежностью чмокнув Юру в щеку, она извлекла из пачки тоненькую сигаретку, в диаметре немногим больше спички, и закурила.
— Останешься сегодня у меня? — спросил Юра, включив зажигание. Ива отметила, что вопрос прозвучал как-то обыденно, по-простому, таким дежурным тоном обычно предлагают налить водки нежданному гостю.
— Если не выгонишь. — Ива опустила окно со своей стороны.
Юноша хмыкнул. «Как же, выгонишь тебя», — подумал он, выруливая «фолькс», а вслух сказал:
— А твои предки не против, что их дочь проводит ночь у молодого человека? Я ведь даже не знаком с ними…
— Уж наверно, мне лучше проводить ночь у молодого человека, а не у старого, — перебила его Ива, стряхивая пепел в окно. Ветер моментально развеял светло-серый столбик.
— Твоя правда, — пробормотал Юра, следя за дорогой. Ива включила радио, и салон машины заполнил гнусавый голос «Муммий-тролля». Юноша поморщился и переключил радио на другую волну.
— Юрчик, оставь! — надула губки Ива. — «Завтра мы идем тратить все твои, твои — мои деньги…» — пропела она, возвращая прежнюю волну.
«Символичная песня», — промелькнула у Юры мысль.
Пока Ива весело щебетала, без особого интереса поглядывая по сторонам, он с тоской думал, что в ее обществе чувствует себя одиноким. Да, в институте ему отчаянно завидовали, переговариваясь у него за спиной, что, мол, вот это Тягушев, надо же, оторвал себе такую телку, и все такое прочее. На самом же деле он явственно ощущал, как между ними образовалась некая невидимая преграда, и в последнее время она стала расти, как мухомор после хорошего ливня. Странно только, что Ива ничего не понимает и не видит. Или не хочет видеть. Зато она прекрасно видит его финансовые возможности и не упускает случая принять активное участие в их использовании.
Машина выехала на Садовое кольцо. Он не слушал Иву. Голос сидящей рядом с ним девушки становился похож на бессвязное бормотание фанатика-богомольца. В его памяти снова стали воскресать знакомые образы, события прошлых лет, все, что касается «их», удачно проведенные акции…
Своего первого сподвижника Юра встретил случайно на дороге. У него забарахлила коробка передач, и, отогнав автомобиль в сервис, он стал «голосовать». Буквально через пару секунд перед ним остановилась пыльная «восьмерка». Так он познакомился с Алексом, а если точнее — Алексеем с княжеской фамилией Черкасский.
Юра влез в салон и тут же понял, что тот пьян. Он уже собирался выйти из машины, но чья-то невидимая рука холодно сжала все его тело, и он остался. Выяснив, что им «почти по дороге», Алекс оживился и, пошарив на заднем сиденье, протянул Юре банку «Старого мельника». Гюрза автоматически открыл банку и сделал несколько глотков, в то время как Алекс весело болтал о том, с какой «клевой вечеринки он возвращается» и как «круто он порол ту деваху с огромными буферами».
Проезжая мимо Курского вокзала, Алекс неожиданно выругался.
— Мешки с дерьмом, — зло сказал он. Юра проследил за его взглядом и увидел стайку бродяг, чьи согбенные силуэты отчетливо выделялись в ярком свете вокзальных огней. — Я бы на месте Лужкова приказал их напалмом жечь, чтобы заразу не распространяли…
— Напалм — неэффективное средство против мешков с дерьмом, — вполголоса проговорил Юра, отхлебывая пиво и чувствуя, как застучало его сердце. — Только вони больше станет.
Алекс тем временем продолжал материть бомжей, напрочь забыв о девахе с огромными буферами, которую он порол час назад. Выдыхая алкогольные пары, он поведал Гюрзе, что однажды на светофоре к нему подвалил один такой «мешок с дерьмом» и принялся гнусаво клянчить денег. После короткого напутственного слова пойти туда, куда не светит солнце, возле него как по команде материализовалось с десяток подобных первому оборванцев, которые принялись молча крушить его машину кусками асфальта. Алекс тогда еле ноги унес.
— А как-то раз ехал на дачу к другану — он только из армии вернулся. — Алекс явно вошел во вкус. — Ехал на электричке, тачку отец забрал. Так вот, заходит такое чмо на костылях в вагон, хоть тампонами нос затыкай. Да что там нос, он вонял так, что глаза выедало, и мухи дохли на лету. Естессно, кое-кто ему насыпал железа в пакет, а он специально медленно волочится, типа ждет, когда у людей сознательность проснется. В общем, доходит эта блевотина до тамбура, тут двери открываются, он костыли под мышку, и — вперед, Буденный, веди нас в следующий вагон! Бежал, падла, так, что всех вшей и блох по дороге растерял, все боялся, что до дверей не добежит и поезд без него отправится. А там снова повис на ходулях, типа, ой-ей, у меня снова ножки разболелись. Короче, все у них по-взрослому…