Диггер по прозвищу Жгут (Нечто)
Шрифт:
Вместе с тем он не мог уже остановиться — слова вдруг посыпались из него, как крупа из дырявого пакета.
— Каждую ночь ему снилась эта злая бабка, он пытался забыть о ней, но все напрасно. Мама не могла ничего понять. Однажды она снова задержалась на работе, и мальчик полез в шкаф. Он не понимал, что с ним происходит — будто кто-то управлял им. Так вот, когда он открыл последнюю страницу, то увидел, что ведьма уже стоит не в лесу, а на трассе. Мимо несутся машины, горят фонари, а она стоит и смотрит прямо на него. Смотрит и улыбается. Мальчик снова испугался, но опять ничего не стал говорить маме. Прошел год, и он опять вспомнил про книжку. Он уже понимал, что
И вот прошло пять лет, он учился в школе. Мама уже не прятала ключ от шкафа, и мальчик (тьфу, уже парень), доставая из шкафа зимние ботинки, случайно и открыл книгу. Растрепанная ведьма стояла на его лестничной площадке, и в темноте сверкали ее злые глаза. Все остальные страницы были стухшими и воняли дохлыми мышами. Парень решил выкинуть эту книгу. Но в квартиру вошла мама. Она говорила, но рот и глаза ее не двигались, словно прикрытые маской. На руках ее были перчатки. Когда она ложилась спать, парень подсмотрел и увидел, как мать сняла с себя перчатки и обнажились кривые коричневые пальцы с длинными когтями. А потом она сняла маску, и парень закричал — это была та самая ведьма. Старуха услышала крик и пошла к парню. А тот грохнулся в обморок.
Жуля замолчал. Молчал и Гюрза, искры больше не сыпались от кота. Жуля поболтал бутылку — она была пуста.
— Больше ни парня, ни его мамы (или ведьмы?) никто не видел. Из квартиры стало вонять, и жильцы вызвали ментов. Когда с помощью участкового открыли дверь, то увидели, что квартира заросла мхом и грязью. А посреди комнаты валялась книжка. Мент открыл ее и на последней странице увидел кладбище, а на нем крест с фотографией этого мальчика.
Закончив рассказ, Жуля с удивлением обнаружил, что почти трезв. Через минуту включили свет, и он облегченно вздохнул.
Гюрза сидел, глядя прямо перед собой. Кляксич зевнул, показав розовую глотку с острыми клыками, и снова опустил голову на толстые лапы.
— Кладбище, говоришь? — задумчиво проговорил Гюрза.
— Ага, — сказал Жуля. Он был так рад появившемуся свету, как ликовал бы заключенный, увидев торчащий из скважины замка его камеры ключ, который забыл рассеянный тюремщик.
— Ладно, мне пора… — заторопился он, поднимаясь из-за стола.
— Ты не сказал, почему ты передумал участвовать в акциях, — тихо сказал Гюрза.
Жуля проглотил подкатившийся к горлу комок.
— Да, сказка и в самом деле страшная, но какое это имеет отношение к тебе, а, Жуля? — Гюрза пристально посмотрел на него, и юноша смутился. С другой стороны, он не мог не заметить, что взгляд у Гюрзы стал более осмысленным, и он больше не называет его Андреем.
— Да так… Просто душу хотел отвести, — сконфуженно пробубнил он. Ему не терпелось уйти, но Гюрза словно гипнотизировал его. Как змея.
Вдруг Гюрза рассмеялся. И странно было слышать этот смех, нерадостный и бесцветный, как суховей, несущийся по выжженной солнцем пустыне.
— Ох, Жуля… сказочник. Ладно, — подытожил он. — Звони, если что.
Жуля метнулся к двери. Выскочив на улицу, он вдохнул ночной воздух и довольно крякнул. Хорошо, что он не стал откровенничать с Гюрзой, он точно счел бы его за психа. Он бы никогда не признался, даже собственной матери, какой сон ему приснился вчера.
Ведьма из сказки, она стояла у кровати Жули, хрипло хохотала и кричала, что она скоро их всех съест. Сожрет вместе с одеждой и ботинками, разорвет кишки, разгрызет их кости и высосет костный мозг. «Их» — это его, Гюрзу, Мику и Нелли. Он проснулся, задыхаясь от собственного вопля. Голова кружилась, и он рванул в туалет, где его вырвало. Больше в ту ночь он не спал.
46
Ближе к вечеру Рост снова сходил на трассу к фурам, однако его ждала очередная неудача — мистического Сашка, который якобы мотается к нему на родину, опять не было, хотя один из водил заметил, что он периодически появляется на час, причем вдрызг пьяный. Последнее известие заставило Роста задуматься о целесообразности своей затеи — что ж это за водитель, который постоянно бухает? Однако дальнобойщик его «успокоил», сказав, что Сашок водила отменный, просто после каждой поездки отрываться по полной для него обычное явление. К тому же, по некоторым сведениям, через несколько дней у Сашка намечается новый заказ. Рост ушел, его одолевали сомнения. Может, плюнуть на эту идею и попытаться выбраться другим способом? Однако новых идей не было, да и откуда им взяться, если он вот уже почти три недели живет на помойке, как крыса, и никаких знакомых, кроме опустившихся бомжей, у него нет?
Когда он вернулся, дома находились все, кроме Джеки Чана. Даша занималась готовкой — резала салат из капусты и редиски. Рост открыл для себя, что эта неприметная женщина стала выглядеть несколько иначе — оживилась, посвежела. Однако взгляды, которыми она одаривала Роста, не становились менее странными. Первой мыслью Роста было то, что она могла видеть, как он ходит к своему тайнику. Когда Жгут еще где-то шлялся, а эти многозначительные взгляды стали уже настолько откровенными, что их стали замечать Витек с Кешей, Рост не выдержал.
— Что происходит, Даша? — как можно вежливее спросил он. Про себя он лихорадочно думал, как бы правдоподобней объяснить свои отлучки, а самое главное — тайник, если она все-таки видела его.
— Надо поговорить, — сказала Даша и пошла за дом. Рост, стараясь не наступить на болтающегося под ногами Черномырдина, направился за женщиной.
— Ну, в чем дело? — прямо спросил он, когда она развернулась.
— Тебя ведь не Гена зовут. Правда? — она испытующе посмотрела на Роста, и тот понял, что врать бесполезно. Тем не менее от прямого ответа он уклонился:
— Допустим. Что дальше?
— Мне кажется, тебя сегодня искали, — медленно проговорила Даша. Разговаривая, она поворачивала лицо таким образом, чтобы Рост не мог увидеть ее зубы, один из которых отсутствовал, и Росту стало жаль эту маленькую женщину. Между тем все его внутренности собрались в тугой узел — кто искал, как? Неужели на него вышли менты?
Однако все оказалось куда хуже.
С самого утра Даша собирала бутылки, и когда набралось два мешка, она отправилась к приемному пункту. Когда она возвращалась обратно, неподалеку от свалки остановилась какая-то машина. Марку Даша не знает — не разбирается в этом, номер тоже не запомнила. Но машина была явно дорогая, и не отечественная, это она поняла сразу, и она не понравилась Даше — большая и черная, как гроб. Из машины вылез высокий бритоголовый мужчина. Он окликнул Дашу и, брезгливо переступая ногами по мусору, направился прямиком к ней. На нем были светлые джинсы с вытертыми коленями, как сейчас модно, и облегающая футболка, под которой угадывалось сильное тренированное тело.