Дикарь и леди

Дал Виктория

— Скажи, а что именно тебе нравится в мистере Бертране? — неожиданно спросила Бет. — Тебе нравится, что он очень умный и проницательный?

Марисса медлила с ответом. Наконец прошептала:

— И это тоже нравится.

— Знаешь, я очень удивилась… — продолжала Бет. — Пожалуйста, не пойми меня превратно, Марисса, но он вряд ли похож на мужчину, которого ты должна была бы полюбить. И ведь ты даже не упоминала про него в своих письмах…

— Да, не упоминала. Но дело в том, что все произошло слишком быстро. Хотя ты, конечно, права. Он не из тех

мужчин, что нравились мне прежде. Он выглядит… устрашающе, не правда ли?

Бет чуть приподнялась и внимательно посмотрела на подругу:

— Дорогая, я боюсь, что у тебя что-то произошло. Еще вчера ты говорила мне, что даже ни разу не танцевала с ним…

— Существуют более важные вещи, чем танцы, — заявила Марисса.

Подруга взглянула на нее с удивлением:

— Какие именно?

— Ну… — Марисса могла бы о многом рассказать, но ограничилась одной лишь фразой. — Видишь ли, он поцеловал меня.

Бет еще больше удивилась:

— Но ведь он не первый, не так ли?

— Да, не первый. Но когда он поцеловал меня, то я… — Марисса мечтательно улыбнулась. — Знаешь, в тот момент я подумала, что вот-вот умру от удовольствия.

Бет сжала ее руку.

— Ты серьезно?

— Абсолютно серьезно. И еще он так замечательно ласкал меня…

Бет во все глаза смотрела на подругу.

— Дорогая, что ты имеешь в виду? Я не совсем тебя понимаю.

— Видишь ли, это трудно объяснить. И еще труднее понять. Что же касается поцелуев… Меня никогда еще так не целовали. То есть по-настоящему.

— Наверное, это потому, что прежде тебе не хотелось по-настоящему.

Они обе засмеялись, и Марисса вздохнула с облегчением — похоже, Бет вполне удовлетворилась ее ответом. Что ж, ничего удивительного… Ведь ответ этот был… в общем-то искренним. Она не любила Джуда и не хотела выходить за него замуж, но его поцелуи ей действительно ужасно нравились.

— А ты знаешь, что у мужчин есть волосы на груди? — спросила она у подруги.

Глаза Бет округлились.

— Ты имеешь в виду… конюхов?

Марисса весело рассмеялась:

— Я имею в виду всех мужчин… Скажи, Бет, тебе нравится мистер Данвуди?

— Да, нравится. Он очень красив. И деликатен. Я думаю, мне нужен деликатный муж. А ведь многие мужчины внушают страх, не так ли?

Проигнорировав вопрос подруги, Марисса сказала:

— Сегодня перед обедом я зайду к тебе и помогу выбрать платье, а потом мы вместе подготовимся к вечеру. Моя горничная займется твоей прической, и мы добавим немного румян твоим щекам…

— Но моя мама не…

— Она даже не узнает об этом, — перебила Марисса. — Щеки Нанетт такие румяные не просто от хорошего настроения, разве не так?

— Да, это верно, — кивнула Бет.

— Так вот, ты, дорогая, станешь еще более красивой, чем Нанетт.

— Ох, едва ли… — со вздохом пробормотала девушка.

— Станешь-станешь, — решительно заявила Марисса. — Просто она прилагает больше усилий, чтобы стать красивой. К тому же ты, дорогая, слишком добра, поэтому не хочешь с ней соперничать.

Но я-то не такая добрая… — Марисса ухмыльнулась. — Так что позволь мне тебе помочь, и тогда все у тебя получится.

— Наверное, ты права, — согласилась Бет.

Но чувствовалось, что она не очень-то верила обещаниям подруги.

Тут перед ними появился Джуд со стаканом пунша в руке. Взглянув на Мариссу, он едва заметно усмехнулся, и ей вдруг почудилось, что он прекрасно знал, о чем они с Бет беседовали в его отсутствие.

— И еще вот здесь, — заявила Марисса, проводя ладонью по лифу платья подруги.

— Нет-нет! — воскликнула та. — Не надо!

— Мисс Элизабет Сэмюел, — строго проговорила Марисса, — ты должна знать, что мужчинам нравятся женские груди, а твоя грудь — само совершенство. Только тебе надо чуточку ее открыть, понимаешь? Ах, дорогая, я даже завидую тебе. Моя грудь не идет ни в какое сравнение с твоей, какими бы кружевами я ее ни украшала.

— Но если это так важно, то почему же тогда ты получила пять предложений, а я — ни одного? — пробормотала Бет.

— Просто у каждой из нас свои достоинства. У меня — лебединая шея, а у тебя — изумительная грудь. Но я демонстрирую свои достоинства, а ты свои — нет.

— Нет, не надо! — Бет попыталась поднять лиф повыше.

Но Марисса шлепнула ее по рукам и заявила:

— Не смей трогать! Даже если мистер Данвуди совершенно слеп, твою грудь наверняка оценят другие молодые джентльмены. Не все же они слепые… Я буду весьма удивлена, если кто-нибудь не пригласит тебя на танец. Я уже говорила с матерью, и она пообещала устроить танцы сразу после спектакля. Да постой же ты спокойно!

Отступив на несколько шагов, Марисса окинула подругу критическим взглядом. Это небесно-голубое платье сохранилось у Бет с прошлого сезона, но она надевала его всего лишь однажды, так что платье выглядело замечательно.

— Все прекрасно, дорогая, — сказала Марисса, улыбнувшись.

Горничная Мариссы потратила почти час, завивая волосы Бет, а также накладывая краску на веки, и после этого карие глаза девушки обрели весьма привлекательную таинственность.

На волосы Мариссы ушло гораздо меньше времени, но она не была в претензии.

— Ну что, ты готова? — спросила Марисса.

— Нет еще, — пробормотала Бет.

В этот момент раздался осторожный стук в дверь, и в комнату вошла горничная с письмом в руке. Сердце Мариссы ёкнуло.

— Это от Джуда? — спросила она, вскрывая письмо.

Однако Марисса прекрасно знала: письмо не от Джуда.

Но не могла же она допустить, чтобы Бет узнала об этом…

Усевшись в кресло в дальнем углу, Марисса развернула письмо. Как она и ожидала, мистер Уайт не сдавался. Он хотел встретиться с ней, дабы убедить ее в своих честных намерениях. Встречу же назначал за конюшней, в десять часов вечера, — вероятно, считал, что она дурочка. Ведь было совершенно ясно: он либо похитит ее, либо устроит отвратительную сцену. Но что же он станет делать, если она там не появится?