Дикая Африка
Шрифт:
Лихорадка наконец отпустила меня, и 19 января мы с Хэммингом разошлись в разные стороны: он на запад, к Нана-Кандундо, а я на восток. Со мной был и Кубитт, так как оставлять его в лагере одного на длительный срок казалось мне неблагоразумным. Пройдя заболоченную равнину Черере, мы углубились в джунгли. Здесь была масса дичи, и на первой же вечерней охоте мне удалось без труда подстрелить двух ситатунг. Эти болотные антилопы, хотя и распространены в Центральной Африке, редко становятся добычей охотников, так как держатся в самых глухих и труднодоступных уголках джунглей.
Идя по течению Лунга, мы добрались до селения Камвангуа. Я решил устроить здесь временный лагерь и, оставив в нем Кубитта, совершить охотничью экспедицию на другую сторону реки, в направлении Кабомпо. Там простирался огромный лесной массив, площадью
Действительно, очень скоро мы увидели двух крупных самцов с большими бивнями, и началось преследование. Лес был очень густ, завален колодником и переплетен паутиной лиан, так что видимость оставляла желать лучшего. Продвигались мы медленно. Неожиданно в пятидесяти метрах от нас послышался громкий треск, и из зарослей вышла старая слониха со слоненком. Встречи такого рода всегда чреваты осложнениями. В данном случае рассвирепевшая мамаша не колебалась ни секунды – сопя, как разъяренный паровоз, она ринулась ко мне. За моей спиной была сплошная стена лиан, и вздумай я бежать, они задержали бы меня, но не слониху. Оставалось лишь прибегнуть к помощи ружья. До последнего момента я все же надеялся, что слониха ограничится угрожающей демонстрацией, и выстрелил, когда нас разделяло не более десяти шагов. Удал крупнокалиберной пули остановил животное. Слониха медленно осела на землю, но потом снова рванулась и почти достала меня хоботом. Вторая пуля окончательно усмирила ее. Выбрасывая из ружья стреляную гильзу, я крикнул Вильзони (он нес запасную винтовку): «Не стреляй, стой, там детеныш!» Не знаю, разобрал ли он мои слова или нет, но грянувший выстрел уложил бедного слоненка наповал. Редко кто из моих боев получал такую взбучку, какую я задал своему горе-следопыту, но что толку! И еще не менее двух недель Вильзони рассказывал всем об этой славной охоте. Героическая эпопея оканчивалась словами: «Так мы с бваной Чиамби (так негры произносили фамилию Шомбургк) уложили каждый по слону».
Вскоре я установил свой охотничий рекорд. В тот день, преследуя стадо, мы оторвались от носильщиков, и я отправил Вильзони и Кабинду назад, на розыски, а сам прилег отдохнуть. Через несколько минут послышался шорох шагов по траве. Думая, что это подходят носильщики, я приподнялся и посмотрел в сторону звуков: ко мне быстро приближались четыре слона. Видимо, они почуяли людей и теперь спешили уйти в джунгли. Я схватил своей 600-й калибр, застегнул пояс с патронами и побежал навстречу животным. Оказавшись в двадцати метрах от них, я вскинул винтовку и быстро сделал один за другим четыре выстрела, каждый раз тщательно прицеливаясь. Три слона рухнули, словно пораженные молнией – думаю, они даже не успели понять, что произошло. Четвертый повернулся, сделал несколько шагов, затрубил и упал. Большего не мог бы желать ни один охотник – в течение минуты добыть четырех взрослых слонов, потратив на каждого по одной пуле! Гордый и счастливый, я возвратился в лагерь.
Кубитт был очень рад моему приходу. Мясо в лагере кончилось. Находясь на берегу реки, в окружении бесчисленных стад водяных козлов, он не сумел подстрелить ни одного и теперь сидел на диете из маниоки. Кроме того, он ухитрился перессориться с половиной моих людей, и атмосфера в лагере стала весьма напряженной. Ее разрядило мое возвращение в богатой добычей.
Теперь начались неприятности с носильщиками. Они принадлежали к племенам вакагонде и ва'лунда, и насколько верными и преданными людьми проявили себя первый, настолько же непостоянны и вероломны были вторые. Приходилось все время ожидать бегства части носильщиков, что могло обернуться для нас серьезными трудностями. Поэтому, когда несколько ва'лунда исчезли из лагеря, я не выдержал и, взяв с собой только Кабинду, отправился по следам беглецов. Через несколько часов мы подошли к деревне, где скрылись наши дезертиры. Неожиданно появившись в кругу хижин, мы, действуя по всем правилам военной науки, взяли заложников – несколько оживленно болтавших женщин: увидев нас, они испуганно замолчали. Захват заключался в том, что я велел им оставаться на месте. Поручив Кабинде охрану пленниц, я хотел отправиться
Дружески улыбаясь, я предложил им испытать свое оружие на белом человеке, чтобы убедиться в невозможности причинить ему вред. «Люди Чипавы, – добавил я, – уже выбросили свои ружья, убедившись в их бесполезности. Они хотели убить нас стрелами, но из этого тоже ничего не вышло. А ведь Чипава – самый могущественный из вождей ва'лунда. Как видите, мы пришли к вам без оружия – неужели вы еще не поняли, что против нас бессильны пули и ружья?»
Ва'лунда заколебались, им не хотелось рисковать. Наконец мне предложили закончить дело миром: они возвращают беглых носильщиков, а я освобождаю женщин. Такой вариант меня, конечно, вполне устраивал. Через несколько минут воины привели моих молодцов, крепко связанных пальмовыми веревками. Я тотчас снял с них эту «фирменную упаковку», и они торжественно обещали верно служить еще шесть месяцев.
Вернувшись в лагерь, я слег в очередном приступе. Лихорадка разыгралась сильнее обычного, поднялась температура и начался бред.
Так продолжалось двое суток, и оба ва'лунда, воспользовавшись моим состоянием, опять удрали! Но тут уже не выдержали остальные носильщики. Под предводительством Вильзони они догнали беглецов, приволокли их в лагерь и жестоко отколошматили. У меня не было ни сил, ни желания вмешиваться в это дело.
8 февраля мы с Кубиттом перешли на берег Лунги. Здесь, в деревнях вакагонде, до нас дошел тревожный слух о великом сражении, в котором участвовали, с одной стороны, Хэмминг с его людьми, и чуть ли не все племя ва'лунда, с другой; упоминалось также о многочисленных жертвах. Не слишком доверяя этим сведениям, я все же решил поскорее возвращаться в основной лагерь.
Все припасы уже кончились, и надежда была только на охоту. Но дичи вокруг в последние дни стало довольно мало, к тому же меня то и дело валила лихорадка. В этой крайности Кубитт вызвался снабдить караван мясом, и когда неподалеку показался бородавочник, он взял ружье и поспешил к кустам. Я наблюдал за охотой в бинокль. Было видно, как мой друг медленно и осторожно подкрадывается к ничего не подозревающей жертве; как, оказавшись в полусотне шагов от животного, он для верности опускает ружье на небольшой термитник и тщательно целится; как пытается нажать на спуск. Именно пытается, так как в пылу охоты он забыл снять винтовку с предохранителя. Я видел, как бедный Кубитт в недоумении смотрит то на бородавочника, то на свое столь внезапно взбунтовавшееся оружие. Наконец, обнаружив причину отказа, он опустил предохранитель, снова прицелился и спустил курок. Увы – выстрела не последовало: патрон не был дослан в ствол. Услышав резкий щелчок, бородавочник метнулся в заросли и исчез.
На следующий день мне удалось подстрелить белоспинного дукера. Это животное встречается почти столь же редко, как знаменитый окапи, также живет в самых глухих уголках джунглей и также имеет странный вид. Сгорбленная спина и низко опущенная безрогая голова делают его похожим на некую причудливую смесь антилопы с дикой свиньей; это впечатление еще усиливает широкая желтовато-белая полоса вдоль хребта.
Как раз теперь, когда я торопился, на то и дело попадались свежие следы слонов. Один раз я не выдержал и потерял полдня, догоняя трех прекрасных самцов с большими бивнями. Мне удалось подкрасться к животным на пятьдесят метров, когда в спину подул порыв ветерка. Через секунду лишь удаляющийся треск ветвей свидетельствовал, что здесь только что паслись толстокожие. Ни времени, ни сил на преследование не было, и я, ругаясь, вернулся к каравану.
После напряженного четырехдневного перехода мы достигли лагеря, где нас уже ожидал живой и невредимый Хэмминг. Оказалось, что великая битва с ва'лунда выглядела следующим образом. Два человека из племени попытались красть купленных в Нана-Кандундо коз, и бой Хэмминга, заставы обоих на месте преступления, поколотил воришек. Других батальных эпизодов не было.
Хэммингу удалось добыть в Нана-Кандундо немного провизии. Мука и сахар обошлись по две с половиной марки за фунт, чай и кофе – соответственно. Все покупки осуществлялись при посредничестве тамошнего миссионера Шиндлера. Святой муж взялся также отправить на побережье все добытые нами бивни, запросив за эту услугу 80 фунтов стерлингов, то есть 1600 марок.