Дикая Африка
Шрифт:
Мне очень хотелось получить образцы этих остроумных туземных обитателей, но охотники наотрез отказались продать деревянный манок или калебас с зельем, хотя я всячески соблазнял их дорогими подарками.
В начале декабря к нам а лагерь явились посланцы вождя Калеги. Им требовалась военная помощь – кто-то из соседних вождей угрожал их деревне. Тщетно уверял я депутатов, что не могу, не имею права вмешиваться в племенные раздоры – они стояли на своем: когда-то я победил их, принял выкуп за пленных, и теперь они находятся под моей защитой и покровительством. Не зная, как выпутаться из столь щекотливого положения, я долго ломал голову и наконец нашел выход. В лагере была старая винтовка системы Мартини-Метфорд. Вынув из нее затвор, я вручил гонцам грозное европейское
Все устроилось как нельзя лучше. Через две недели Калеги сообщил, что винтовка помогла ему одержать без боя блистательную победу. Мои слова были переданы нескольким пленным из вражеского стана, а затем им предъявили винтовку, после чего отпустили. Вернувшись домой, они рассказали обо всем своему воинственному вождю, и тот не замедлил признать себя побежденным, прислав Калеги дары и прося в дальнейшем о покровительстве.
Вскоре после этого я нашел вблизи от лагеря гигантскую змею. Это был питон – он только что заглотил антилопу и теперь лежал, не в силах пошевелиться. Задумав некий дьявольский розыгрыш, я велел запихнуть огромное пресмыкающееся в большой мешок. Два человека взвалили на плечи палку с привязанным мешком, и мы отправились в лагерь. Придя, я объявил людям, что мне удалось сторговать сотню фунтов кукурузы, которую они могут разделись между собой, затем развязал мешок и отступил в сторону. Все, расталкивая друг друга, бросились к добыче, но тут же с пронзительными воплями отпрянули прочь, увидев вместо золотистых зерен огромную плоскую голову с холодными глазами. Конечно, нехорошо шутить над голодными людьми, но я и сам был не менее голоден – все мы питались одним и тем же.
Когда прошел первый страх, змею вытряхнули на землю. Убедившись, что она обездвижена, носильщики дразнить несчастную тварь. В конце концов питону это надоело, и он начала судорожными движениями отрыгивать проглоченную антилопу. Мне удалось сделать снимок как раз в тот момент, когда добыча выходила из змеиной глотки. особенно поразительной была подвижность челюстей. Они разошлись чуть ли не на фут, и казалось, что голова змеи просто разделилась на две половины – верхнюю и нижнюю.
Длина питона составляла семнадцать футов, а вес антилопы в том виде, в как ом она появилась на свет – около сорока фунтов. На следующий день, возвращаясь с охоты, я увидел наконец следы каравана Хэмминга; то, что это именно он, доказывали отпечатки сапог среди босых ног носильщиков. Поспешив в лагерь, я обнял своего друга, возвращению которого был несказанно рад.
Все рождественские праздники мы встретили в подавленном настроении, и даже бутылка секта не смогла его изменить. Наши желудки пришли в полную негодность и не желали принимать местную пищу. Дожди продолжались, лихорадка тоже.
Посоветовавшись, мы решили дойти до крепости Нана-Кандундо, а оттуда, если позволят обстоятельства, направиться к Западному побережью. Окончательную выработку маршрута мы отложили до получения ответа на письмо, отправленного мною месяц назад в Германскую Восточную Африку.
Хэмминг начал готовить все для предстоящего большого перехода, а я тем временем, собравшись с илами, сделал еще одну попытку поохотиться на слонов. Эта восьмидневная вылазка оказалась очень неудачной. Обнаружив следы старого самца, я преследовал и догнал его, но сказалось изнурение последних недель. нервничая и боясь упустить слона, я выстрелил слишком рано. Патрон оказался неисправным, и отдача развернула и бросила меня на колена; пуля вошла в дерево. Прежде чем я успел разрядить второй ствол, слон был уже вне пределов досягаемости. Погоня продолжалась еще два дня, но 31 декабря я почувствовал, что силы покидают меня, и повернул обратно.
Это был самый грустный Новый год в моей жизни. Больной и измученный, лежал я ночью посреди буша, слушая, как потоки дождя хлещут по скатам палатки. Лихорадка не отступала. Хватит ли у меня сил дождаться солнца?
Глава IX
В стране валовале
Началась полоса неудач. В первый день нового, 1907 года, Кабинда с сияющим видом сообщил, что у нас вышли все продукты, осталось лишь немного риса. Пока я переваривал эту новость, меня в щеку ужалили шершень – и прошу поверить, что укус европейской пчелы покажется рядом с ним легкой щекоткой.
На следующий день недалеко от лагеря прошло стадо слонов. Кликнув пару слуг и своего оруженосца Вильзони, я бросился в погоню. Трое суток мы продирались сквозь джунгли, и лишь к вечеру третьего дня увидели животных. Но нас постигла жестокая неудача. Ветер изменился, и небольшая группа слонов, стоявших в стороне от стада, почуяла людей, и догнать их уже не удалось.
Наутро мы повернули к лагерю, но напряжение последних дней не прошло бесследно – меня опять свалила лихорадка. Двое суток я провел в буше, не в силах не то что идти, а даже пошевелиться. Растерянные и изголодавшиеся люди не могли мне помочь. Их положение было немногим лучше. у нас не было почти никакой еды – лишь немного риса и чая, но ни кусочка сахара, не осталось и сахарина. Наконец мне полегчало, и мы поплелись к лагерю. Я пробовал охотиться, но неудачно – руки дрожали, и даже подранив антилопу, я не смог догнать и добить ее. Вильзони тоже сходил на охоту с моим ружьем и тоже вернулся с пустыми руками.
Колени ныли от ревматизма, а к лихорадке присоединились боли в желудке. Я шел как в бреду – напрямик, через джунгли, через буш, ориентируясь лишь по компасу. Не знаю, как мне удалось выдержать эти три перехода. Добравшись до лагеря, я сразу погрузился в тяжкий сон, похожий на обморок. Выздоровление еще не не наступило, и я был очень слаб.
Через день Вильзони снова попросил ружье и отправился в джунгли, но очень скоро вернулся: его всегда довольная физиономия посерела от страха. Оказалось, что неподалеку от лагеря он встретил крупного льва. Вечером, сидя у костра, он угощал пораженных слушателей красочным рассказом о великой битве с целой львиной стаей. С эти парнем вообще трудно было соскучиться – он всегда и везде делал то, чего не следовало делать в данный момент. Но все же ВИльзони оставался единственным из моих людей, способным отличить следы слона от следов карликовой антилопы.
Пытаясь пополнить наш оскудевший рацион, кто-то из носильщиков принес из джунглей кучу грибов, похожих на перечные стручки. Поджаренные на слоновьем жире, они оказались довольно приятными на вкус. Кстати, должен сказать, что правильно обработанный слоновий жир по виду и кулинарным качествам ничуть не уступает свиному. Из одного животного его можно получить около пятидесяти фунтов; другие охотники, впрочем, называют куда большие количества. Важно начать вытапливание как можно скорее. Для этого мясо только что убитого животного, нарезанное большими ломтями, просушивают на солнце и затем осторожно жарят в котле. вытопившийся жир процеживают сквозь редкую ткань и сливают в приготовленные сосуды. Он не имеет запаха и, застывая, становится белоснежным и полупрозрачным. если эту процедуру провести не сразу, а хотя бы через несколько часов, то и жир, и мясо приобретают своеобразный «слоновий» запах и привкус.
Надо было как можно скорее добраться до крепости Нана-Кандундо, и мы разослали гонцов к соседним вождям, прося выделить несколько носильщиков. Нас выручил Чалока, приславший 14 человек. Гонцы принесли также весточку от Кубитта, который находился в бедственном положении. Вскоре после ухода Ларсена все его люди разбежались, и Кубитт застрял в селении Лумбва, отданный судьбой на милость туземцев. Видимо, лишь наше присутствие в том же районе спасло его от более серьезных неприятностей. Не обладая ни опытом, ни авторитетом, он не мог собрать и снарядить хоть какое-нибудь подобие каравана, чтобы добраться до цивилизованных мест. Разумеется, мы решили взять его с собой.