Дикая Африка
Шрифт:
Мне не хотелось полностью отказываться от охоты на слонов, и в то же время я чувствовал себя в долгу перед животным миром Африки. В итоге было решено прекратить целенаправленное преследование толстокожих; если же встречи будут происходить по инициативе слонов, то можно считать это моим охотничьим счастьем и действовать соответственно.
Первое время я провел на берегах Руахи. Однажды вечером мне пришлось подстрелить бегемота – люди нуждались в свежем мясе. Слуги вытащили его на мелкководье и начали разделывать, но наступившая темнота помешала закончить работу, и они вернулись в лагерь, оставив тушу в воде. Разумеется этим воспользовались крокодилы, привлеченные запахом крови. Всю ночь мы слышали звуки пиршества и сопровождавшей его ожесточенной грызни.
Около полуночи к реке пришли львы – как показали следы – четыре взрослых самца. Примерно в сотне метров от лагеря они решили заняться хоровым пением, и моя палатка дрожала от громовых раскатов их рева, как лист на ветру. Наутро, осмотрев следы, я увидел, что львы, по крайней мере, двое из них, вошли в воду и основательно потрудились над тушей бегемота. Неужели львы и крокодилы мирно участвовали в общей трапезе? Мне было трудно представить такую картину, и я бы дорого заплатил, чтобы все это увидеть; о том, чтобы сделать снимок, я не смел и мечтать. Но, к сожалению, безлунные ночи исключали возможность наблюдения.
Вскоре ко мне присоединился г. Фридлендер, и мы перенесли лагерь на берег Руфиджи; на другой стороне реки находилось селение вождя Мкамбы. Вскоре после нашего прибытия там разыгралась трагикомическая история в чисто африканском духе.
В деревне наварили несколько бочек помбе, и к ночи все мужское население пришло в весьма приподнятое настроение; начались танцы. Мы в лагере уже засыпали под однотонный шорох тростника, когда со стороны реки донесся ужасный вопль, затем еще и еще! Мы схватили ружья и поспешили к реке, думая, что среди танцоров появился голодный лев. Оказалось, что несколько человек, и среди них сам Мкамба, отправились за водой. В Африке даже малые дети хорошо знают, как проворны крокодилы и какими дерзкими они становятся по ночам, но в данном случае мысль об опасности утонула в пиве.
Последствия не замедлили сказаться: первого, кто хотел зачерпнуть воды, крокодил схватил за руку. Услышав отчаянный крик, второй человек бросился на помощь; выпустив первого пострадавшего, ящер вцепился в новую добычу. Вождь Мкамба, как он ни был пьян, проявил себя храбрым человеком: видя, что двое его подданных барахтаются в реке, крича и истекая кровью, он пытался вытащить их на берег. Но увы! Проклятый крокодил, видимо, никак не мог решить, кто из них троих ему больше по вкусу – и цапнул вождя за то самое место, которое не принято упоминать в обществе. Тем не менее израненные люди все же сумели выбраться на берег. Каким образом ни один из них не был утащен на дно, остается для меня загадкой и по сей день; видно Бог действительно бережет пьяниц.
На следующее утро, перейдя реку, мы занялись пострадавшими. Их состояние было ужасно: у одного начисто откушены четыре пальца на руке, у другого изодрано в клочья и буквально размочалено все предплечье. К своим ранам они отнеслись со свойственным неграм апатичным равнодушием, в них набилась грязь, еще немного – и началось бы нагноение. Я промыл, очистил и перевязал страшные следы крокодильих зубов и затем занялся вождем. Надо сказать, что он переживал свою рану более эмоционально, чем остальные, и все время возмущался, что им занимаются не в первую очередь. Когда перевязка закончилась, вождь, видимо полагая, что я изнемогаю от благодарности за оказанную мне честь, попросил сделать ему какой-нибудь подарок.
Похоже, что в селении Мкамбы вообще был сильно развит дух простодушного стяжательства. Так, человек, пришедший утром в лагерь звать нас на помощь и затем проводивший обратно – мы еще не знали бродов в этом месте Руфиджи – потребовал у меня плату за свои труды. Я расплатился с ним, но не тем способом, каким ему хотелось, и наш провожатый удрал в деревню, держась за щеку.
К моему удивлению, все участники ночного побоища поправились. Я был почти уверен, что им не миновать заражения крови, но когда через пару месяцев вернулся в эти края, застал Мкамбу и его собутыльников в добром здравии.
Через несколько дней в лагерь прибыл Мак-Нейл. Фридлендер отправился в низовья Руфиджи, а мы решили перебраться к Лухембело – одному из притоков Руахи. Наш новый лагерь расположился у деревни вождя Мбатанги.
Первые известия, которые мы здесь услышали, касались леопарда-людоеда. Страшный зверь навел ужас на всю округу, и многие селения опустели – жители бежали от «пятнистой смерти». Уже девять человек из деревни Мбатанги были убиты леопардом. Как сейчас вижу старого вождя; сидя на корточках перед хижиной он рассказывал:
– «Бвана, леопард очень, очень свиреп. Он лежит в засаде у тропы, по которой женщины идут вечером за водой, и когда видит, что их не охраняет вооруженный мужчина, прыгает сзади на одну из них и хватает ее. Если же кто-нибудь из охотников сопровождает женщин, зверь не нападает. Однажды, леопард обознался: не заметив копья, он прыгнул на моего сына, вот на этого, и уже вонзил в него зубы, но тут увидел, что это мужчина, соскочил на землю и убежал, хотя мой сын не успел ударить его копьем». Парень, о котором шла речь, стоял рядом. Четыре страшных шрама – память о клыках леопарда – тянулись по его плечу и спине, подтверждая правдивость рассказа.
– «Бвана, мы перепробовали все виды ловушек» – продолжал старик.
– «Но зверь хитер, он не попадался ни разу».
Я попросил показать мне тропы, по которым леопард ходит чаще всего. Оказалось, что он почти всегда пользуется одной и той же дорогой – высохшим руслом маленькой речушки. В моем багаже имелся большой стальной капкан, и случай был самый подходящий. Я установил капкан в русле, тщательно присыпал его песком, положил сверху приманку и ушел, заравнивая собственные следы. И уже на второй день страшный «чуи» попал в ловушку. Это оказалась маленькая старая самка. Все когти старой дамы были стерты почти до основания, а в пасти нехватало многих зубов.
По случаю поимки леопарда в деревне устроили большой праздник. Тропы в джунглях вновь стали безопасными, и Мбатанга разослал по всем направлениям гонцов с радостной вестью. Не прошло и недели, как в покинутые селения вернулись жители.
3 августа мы с Мак-Нейлом убили слона. Часть мяса взяли наши люди, часть жители деревни, но не меньше тонны оставалось на месте и должно было стать добычей хищных зверей и птиц. По предложению Мак-Нейла мы поставили капкан возле разлагающейся туши, ограничив подходы колючим кустарником. Яростный визг и вопли, раздавшиеся около полуночи, известили нас, что капкан сработал. Мы напряженно прислушивались, пытаясь определить, кого поймали. Мак-Нейл считал, что это лесная свинья – они при случае не прочь полакомиться падалью; я же думал, что в капкан попалась гиена. Осталось пойти и проверить, кто из нас прав. Тем временем звуки прекратились.