Дикая, или Когда взойдёт солнце
Шрифт:
Но Крамма меня опередила:
– Ри-та, – тягуче, нараспев произнесла она, – Мирно приказал не давать тебе больше работу в хозяйственном дворе, теперь ты будешь убирать покои его и Тиулэ, пока того нет в Чертоге. Иди к Лингэ, она тебе всё расскажет! – и Крамма указала мне рукой на немолодую женщину в длинной серой туйе и куском такой же серой ткани на голове, перевязанной, как платок.
– Здравствуйте, Лингэ! Крамма сказала, что теперь Вы будете давать мне задания…
– Иди за мной, – немногословно ответила мне та, и мы пошли по длинным коридорам и невысоким лестницам крепости,
В течении целого дня я познавала особенности местной уборки, а ещё Лингэ уколола мне палец, выдавив каплю крови, и прижала её ко всем дверям, встретившимся нам на этаже для главных сифэйнов.
– Это поможет тебе беспрепятственно входить и выходить отсюда, доркхайя, магия Чертога надёжно охраняет эти покои от посторонних, и войти сюда можно только по приглашению хозяев или так.
Моя кровь на глазах впитывалась в дерево дверей, а я только успевала удивляться всему тому, что мне пришлось тут увидеть.
Так я стала единственной уборщицей на этаже, где жили Мирно и неизвестный мне Тиулэ, который отсутствовал уже дольше, чем было положено. Мирно постоянно поминал этот факт, а я молчала и слушала, стараясь больше запоминать, чем говорить.
Я уже знала, что ненавистный мне Лэнг отправился с несколькими десятками других сифэйнов в патрулирование Границы, и поэтому была если не счастлива, то внутренне спокойна, зная, что требовать меня в свою постель пока никто не собирается. Те сифэйны, что оставались в крепости, меня не интересовали, как и все остальные, но я старалась лишний раз не попадаться никому из мужчин на глаза.
Рано или поздно такая моя спокойная жизнь должна была закончиться, но я надеялась, что это произойдёт чем позже, тем лучше, поэтому наслаждалась покоем и совместными вечерними посиделками с тирайями, многие из которых стали мне если не подругами, то приятельницами. Через них я разжилась несколькими широкими и длинными полосками кожи, которыми обматывала свои ступни, если собиралась спуститься во двор. Девушки показали мне, как пользоваться местным аналогом ниток, чтобы штопать прорехи в моей рубахе или платье, научили простейшим способам приготовления местных кушаний, показали несколько животных, которые я влялись съедобными и употреблялись в пищу.
Вся эта информация для меня являлась просто бесценной. А ещё Смилтэ и другие научили меня варить мыльный раствор из трав и щёлока, настойку прайи, чтобы не забеременеть, рассказывали о своих отношениях с мужчинами, что тоже мне было очень интересно.
Девушки хвастались ими и теми подарками, что сифэйны одаривали своих тирай, но я запоминала другое.
Каждая девушка, выбранная на ночь или на луну сифэйном, должна была, войдя в комнату, встать перед ним на колени, показывая свою покорность и готовность к Служению. Сифэйн, воспользовавшись ею, никогда не оставлял тирайю у себя: ночью или под утро все девушки возвращались в свои комнаты и ложились спать там. Ночевать у мужчины было не принято, и я не понимала, почему. Но так как разделять постель ни с кем я не собиралась, по крайней мере, добровольно, это знание прошло мимо меня. Но про колени я запомнила, ещё раз обозвав всех местных мужиков "гадами" и "козлами".
Так проходили мои дни и ночи, на улице становилось всё холоднее, наступала местная зима. Так, незаметно, пришла весть о возвращении патрулей, и я забеспокоилась. Но спокойная атмосфера, в которой я жила последнее время, немного убаюкала моё чувство опасности, поэтому новую встречу с Лэнгом я пропустила.
– Ты не приняла мой дар, доркхайя!
Я обернулась на гневный голос мужчины, стоя на лестнице, ведущей наверх.
– Здравствуйте, сифэйн Лэнг! Я, по-моему, уже всё Вам сказала… – я автоматически продолжила подниматься.
– Стой! – опять рыкнул он, и за моей спиной раздался топот бегущих ног. Мои инстинкты сработали так, как сработали: я бросилась прочь от источника потенциальной угрозы, вверх, всё быстрее и быстрее!
Забежав в гостеприимно распахнувшуюся передо мною дверь, я услышала возмущённый рёв и только за поворотом остановилась, чтобы отдышаться. Выглянув из-за угла, я увидела очень злого, раскрасневшегося Лэнга, который молотил кулаком по каменной стене, разбивая костяшки своих пальцев в кровь.
– Значит… это… правда… старый… крайгэ… – после каждого удара говорил мужчина, и я поняла, наконец, в чём причина его злости: ход в этот коридор был ему заказан. Выйдя обратно, я ему сказал лишь одно, чтобы до этого… сифэйна дошло:
– Я не собираюсь с Вами и ни с кем здесь спать, сифэйн Лэнг! Поймите это и выберите себе тирайю…
А затем пошла выполнять свои обязанности, но весь день у меня дрожали руки. А вечером девушки добили меня, сказав, что скоро предстоит новый выбор, и некоторые сифэйны смогут избавиться от надоевших тирай и получить себе новых, а, значит, мне предстоит заново искать себе укрытие и пережить весь ужас наказания. Моё настроение опять рухнуло куда-то вниз, и я полночи молилась, а вторую половину плакала.
Утро не добавило в мою жизнь ярких красок, явив за завтраком великана Эндора, который заявил:
– Доркхайя! Мне нужно с тобой поговорить!
Не доев свою скудную порцию хлеба и сыра, я вышла из-за стола, до которого меня, наконец-то, допустили. Девушки поглядывали на меня с любопытством, и только одна Смилтэ – с сочувствием.
– Ри-та, – проговорил мужчина, отведя меня на улицу, под холодный ветер, что теребил мои короткие, только начавшие отрастать светло-русые пряди, – ты отказала Лэнгу, может, примешь дары от меня? – и Эндор протянул мне красное платье и кожаные ботиночки. – Ты поступаешь неразумно… Ты можешь принимать от нас Тьму, и всё равно тебе придётся это делать, так выбери кого-то из нас…
Мужчина стоял и смотрел на моё лицо, а я молчала и молчала. Если они не понимают причин моего отказа, то объяснить им их я не смогу, и так всё было сказано! Мои нормы морали и нормы морали местных очень сильно разнились, как можно объяснить насильнику то, что его жертва не хочет с ним ложиться в постель? Ну как это можно объяснить? Поэтому я и не пыталась. Слова здесь были бесполезны, поэтому я развернулась и пошла прочь, туда, где меня ждала работа, выполняя которую я могла немного отрешиться от своих горьких размышлений.