Дикая лихорадка
Шрифт:
— Ты не ожидала такого, верно? Винсент никому не признавался, но он любит тебя. Иначе, зачем бы он ходил к Марии каждую неделю и спрашивал о тебе? Иначе зачем бы ему следовать за тобой до дома каждую ночь до того, как ты уехала из города? Иначе зачем бы ему сначала спасать тебя, а не убивать существо, за которым охотится? Иначе зачем бы ему приводить в наш дом женщину, в свою постель, впервые?
С каждым новым вопросом Линкольна, ещё больше возникали в её голове. Она ещё долго стояла в коридоре после того, как он ушел. Винсент признался,
Опять же, кто она такая, чтобы думать, что она знала Винсента? Линкольн знает его намного лучше.
Оливия пошла вниз. Она взглянула в дверной проём и остановилась, когда увидела Винсента стоящего спиной к ней. Он смотрел на фотографию своих родителей, которая висела над камином.
Свет исходил лишь от письменного стола справа от него, заваленного книгами и документами. Слева от него были книжные полки, доверху набитые книгами.
Движение привлекло её внимание, и она заметила Линкольна, который подошёл и встал рядом с Винсентом. Оливия понимала, что должна дать знать о себе, но не была уверена, что ей есть, что сказать Винсенту, особенно после слов Линкольна, которые были для неё, словно эффект разорвавшейся бомбы.
Пока она решала остаться или пойти на кухню, Линкольн произнёс:
— Ты дурак, если позволишь ей уйти.
— Оставь это, — грозно сказал Винсент.
Оливия шагнула в сторону и прислонилась к стене, чтобы они не увидели ее. Подслушивать не хорошо, но все же она не могла заставить себя уйти.
— Оливия наконец-то вернулась, и ты поддался страстному желанию быть с ней, — настаивал Линкольн. — Если ты позволишь ей уйти из твоей жизни, то проведешь остаток жизни несчастным.
Винсент громко выдохнул.
— Ты не знаешь этого.
— Ты познал её. Скажи мне, что ты сможешь забыть её, и я оставлю тебя в покое.
Оливия зажмурилась в надежде, что она произвела на него хоть какое-то впечатление. Она вся обратилась в слух.
— Я не смог бы забыть её, даже если бы попытался, — признался он низким полным боли голосом.
— Тогда, удержи её, Вин.
— Я не могу.
Оливия нахмурилась, Линкольн испустил проклятья. Возможно, ей больно от слов Винсента, но она будет бороться за него. Она мечтала найти идеального мужчину, но не понимала этого, пока не оказалась в его объятьях, его губы целовали ее, и он любил так нежно, что Оливия осознала, что ее идеальный мужчина, никто иной, как Винсент Чиассон.
— Ты что-то выяснил, — сказал Линкольн, выдергивая её из своих мыслей.
— Тварь, убившая наших родителей, просто растворилась, когда они умерли. Теперь, одиннадцать лет спустя, она вернулась и сосредоточилась на женщинах, окружающие нас. Я думаю, кто-то мстит нашей семье, и он не будет счастлив, пока все мы не будем мертвы.
— Тогда почему он не нападет на нас напрямую? Зачем убивать людей, которых мы знаем?
— Потому что они хотят причинить нам боль.
— Черт, — выругался Линкольн. — И когда мы все
— Семья Чиассон будет уничтожена. Оставляя пэриш открытым для всех видов нечисти.
Оливия услышала достаточно. Она метнулась на кухню и нашла телефон. Время почти два ночи, но она знала, что бабушка ответит на звонок.
Она подняла трубку после второго гудка:
— Алло?
— Маман, — сказала Оливия и повернулась к двери, чтобы она могла видеть, если кто-то зайдет. — Прости, что разбудила тебя, но это срочно.
— Оливия? — спросила она, повысив голос. — Я думала, что ты будешь занята с Винсентом. Почему ты мне звонишь?
— Я все объясню потом. Все, что могу сказать, они спасли меня сегодня ночью.
— Мне уже позвонил Линкольн и все рассказал. Все ещё не могу поверить, что нечто охотится за тобой.
Она устало вздохнула.
— Маман, ты всех знаешь в пэрише. Кто, как ты думаешь, мог затаить обиду на Чиассон?
— Шэ, ты не должна вмешиваться в это.
— Мне не дали выбора, когда на меня напали просто потому, что я поговорила с Бо в магазине.
Бабушка что-то проговорила на Каджунском французском так тихо, что Оливия не разобрала.
— Как только ты начнешь капать, шэ, тебе может не понравится то, что ты найдёшь.
— Например, как тот символ Худу на доме?
— Точно, — проворчала бабушка. — Я знаю, что там ходит в темноте Оливия. Я сделала то, что должна была, чтобы защитить тебя и себя.
Оливия потерла шею.
— Я понимаю это. Сейчас нам нужно остановить того, кто нацелился на Винсента и его братьев. Они уже убили трёх девушек. Я могла стать четвёртой, и сильно сомневаюсь, что существа сдадутся, пока не увидят меня мертвой.
— Я не собираюсь терять тебя, — серьезным тоном произнесла бабушка в телефон.
— Тогда расскажи мне все, что знаешь.
Наступила долгая пауза, и затем её бабушка произнесла:
— Когда отец Винсента женился на Ивонн, она была не первой женщиной в его жизни. Однако после женитьбы он был верным мужем, независимо от того, сколько раз другие пытались разрушить его брак с Ивонн.
— Кто была та другая женщина, с которой он встречался?
— Шли годы и, несмотря на слухи, Ивонн и Бран были счастливы и преданы друг другу. У них родилось четыре сына и дочь, и они сохраняли мир в пэрише.
Оливия спокойно вздохнула.
— Кто была та женщина?
Вместо ответа бабушка спросила:
— Винсент рассказал тебе о родителях?
— Да.
— Я должна была сама рассказать тебе много лет назад, но когда ты уехала я не видела причин.
— Ты знала, что Винсент…
— Все время провожал тебя до дома? Да. Я всегда знала, что он любит тебя. Знаешь ты или нет, в твоих руках сердце замечательного человека.
— Теперь знаю.
— Что ты собираешься делать?
— Ну, я никуда не уйду, если ты об этом.