Дикая Охота

Афанасьев Роман Сергеевич

— Ты со мной? — крикнул Кобылин холодному ветру.

Не дождавшись ответа, охотник развернулся, зажмурил глаза, раскинул руки и вжался спиной в железное ограждение.

— Ты — со мной? — гаркнул он во все горло, чувствуя, как сердце начало бешеную скачку в груди.

— Всегда, — пришел тихий, едва различимый шепот.

Кобылин распахнул глаза, оттолкнулся от забора и побежал.

Одним прыжком взлетев на капот притормозившего перед пробкой «Шевроле», охотник оттолкнулся от него, перескочил на крышу соседней «Нивы» и с нее спрыгнул на асфальт. Под визг тормозов

и рев гудков Кобылин рванулся вперед, огромными скачками пересекая скоростную дорогу…

Белый «жигуленок», визжа тормозами, пролетел за спиной Кобылина, рвавшегося вперед, к разделительной полосе. Но Алексей был уже впереди, и он даже успел притормозить, пропуская отчаянно гудящую «Ауди». Та промчалась прямо перед носом охотника, обдав его воздушной волной, а Кобылин тут же прыгнул вперед, перемахнув очередную полосу прямо перед блестящим бампером какого-то внедорожника, и бросился дальше, прямо под колеса шедшего на обгон пепельного «Ниссана». Водитель не успел ничего сделать — он не видел психопата, выскочившего с соседней полосы, и потому даже не пытался сбросить скорость. Кобылин отчаянно оттолкнулся от асфальта, поджал ноги и пролетел над черным капотом машины, прямо перед лобовым стеклом иномарки, разминувшись с ним на пару сантиметров.

Когда ноги Кобылина коснулись асфальта, «Ниссан» был уже далеко, а слева надвигался белый «Ситроен», успевший заметить психа и сбросивший в последний момент скорость. Алексей рванулся вперед, пересекая скоростную полосу, и успел проскочить ее прямо перед носом гудящего «Ситроена». Не обращая внимания на сигналящую тачку, охотник, все ускоряясь, рванулся к разделительному барьеру — бетонному заборчику, что был ему по пояс, не выше. Не снижая скорости, Кобылин подпрыгнул, оттолкнулся от заборчика ногой и взлетел над дорогой, раскинув руки.

Время замедлило бег, словно затаило дыхание, наблюдая за безумцем. Охотник, взлетевший выше машин, парил над скоростной полосой, перебирая ногами в воздухе, размахивая руками и отчаянно пытаясь сохранить равновесие. Он завис в воздухе, как это бывает с баскетболистами, взмывшими к заветной корзине, и затаил дыхание, не зная, сколько еще продлится этот растянутый миг.

Тишину взорвал черный «Гетц», что пронесся прямо под охотником, и только тогда Кобылин, перелетевший скоростную полосу, рухнул вниз.

Шедший во второй полосе синий «Логан» успел немного притормозить, и Кобылин с размаху сверзился с небес прямо на его крышу. Машина пошла дальше, вывернулась из-под ног, и охотник кувырком полетел вниз, на асфальт. Он упал на ноги, перекатился на бок, даже успел вскрикнуть от боли в локте и колене, а потом, продолжая катиться, вылетел из-под колес завизжавшего тормозами «жигуленка». Вскочив на ноги, Кобылин перемахнул следующую полосу одним прыжком, проскочив перед носом притормозившей перед съездом фуры, выскочил на последнюю полосу и шарахнулся в сторону от шедшего на обгон фуры белого «Киа».

Он почти успел. Почти. Белый бок корейской машины лишь чуть мазнул охотника по бедру, но этого хватило — удар швырнул Кобылина в сторону, закрутил на месте, и Кобылин, упав на асфальт, покатился к решетчатому ограждению. С размаху хлопнувшись об него боком, охотник ухватился за прутья железного заборчика и застонал. Боль огненной волной прокатилась по всему истерзанному телу, от разбитого плеча до ушибленной голени, и Кобылин сжал зубы, пытаясь отрешиться от этой боли.

Алексей со стоном распрямился, ухватился руками за край железного заборчика и поднялся на ноги, чувствуя, как у него кружится голова. Боли больше не было — внутри словно щелкнул выключатель, что отсек все ощущения тела. Алексей знал, что пострадал, что у него есть травмы. Но также знал, что они не слишком серьезные, раз он еще держится на ногах и может бежать. А если он еще может бежать, значит, охота продолжается.

Жадно хватая воздух открытым ртом, Кобылин бросил взгляд на шоссе, уходившее в область. Впереди образовалась очередная пробка, там, где дорога резко сужалась и вылетевший из города широкий поток машин пытался превратиться в тоненький ручеек. Пара машин в крайнем правом ряду, около внешнего съезда, уже успела «поцеловаться», и их водители размахивали руками и, судя по всему, орали друг на друга. Остальные машины пытались пробраться мимо этой мелкой аварии по единственному свободному ряду, между «жигуленком» с разбитой задней фарой и разделительным ограждением, отделявшим эту дорогу от встречной.

Там, в самом сердце этой огромной пробки, стоял намертво встрявший в длинную очередь черный «Мерседес» с ободранными бортами и оторванными зеркалами. Кобылин, увидев его, криво улыбнулся и опустил взгляд. Прямо под ним, из-под моста, медленно выплывал синий нос огромной фуры, что только сейчас протолкалась сквозь пробку под мостом, чтобы, проехав десяток свободных метров, снова попасть в пробку.

— Никто не знал, — хрипло пробормотал задыхающийся Кобылин. — А я Бэтмен!

И закинул ногу на забор.

Никаких страховочных сеток за забором не было, не было и никаких проводов и торчащих прутьев — ничего, за что можно было бы уцепиться. Алексей просто перебрался через забор, цепляясь за решетку, встал на колено и, кося вниз слезящимся глазом, спустил ноги, повиснув на руках. Края бетонной плиты резали локти, онемевшие пальцы скользили по железу, а синяя фура уже выползала из-под моста, пытаясь обогнуть пробку на въезд. Сдавленно выдохнув, охотник разжал пальцы и, ободрав локти, рухнул вниз — прямо на синий фургон.

Синий брезент прицепа оказался неожиданно твердым. Кобылин упал на него, ударился ногами и с размаху хлопнулся на бок. От удара воздух вышибло из легких, из глаз посыпались искры, а зубы противно лязгнули. Пару секунд ошеломленный охотник возился на брезенте, пытаясь прийти в себя. Потом, когда картинка перед глазами приобрела резкость, поднялся на колени и, тяжело дыша, пополз к кабине фуры, что уже нагнала пробку.

Ноги плохо слушались Алексея, пальцы на руках почти не сгибались, а по подбородку текло что-то горячее и липкое. Мазнув ладонью по, губам, Кобылин скривился от боли — оказывается, он прикусил губу, да так сильно, что кровь ручейком сочилась из уголка рта.