Шрифт:
Пролог
Тая бежала, не разбирая дороги в темноте. Злые ветки хлестали ее по лицу, сучья царапали руки, в клочья изодрав рукава блузы, сердце испуганной птахой трепыхалось у самого горла. Ей не хватало воздуха. Тая дышала широко открытым ртом, понимая, что не сможет долго так бежать. Охотники окружали ее, зажимая жертву в тиски.
Их было много, грубых жестоких охотников, что гнали девушку, словно дичь, испытывая томительное наслаждение от этого преследования, от запаха ее страха и отчаяния. Тая давно потеряла направление, и теперь мчалась прочь от человеческого жилья, даже не подозревая об этом. Круг преследователей сужался.
Девушка не глядя ступила на скользкую кочку, ее стопа подвернулась, и, коротко вскрикнув от боли, Тая кубарем покатилась прямо под ноги охотникам за живой добычей. Она попыталась подняться, видя приближающуюся погибель, но поврежденная нога отказывалась слушаться. Тая беспомощно елозила в лесной подстилке, загребая палую листву, словно пытаясь закопаться в нее и спрятаться. Наконец, она смогла встать на четвереньки. В такой позе ее и настигли охотники.
Где-то совсем рядом вспыхнул факел, на мгновение осветив ухмыляющиеся рожи охотников, отразившись в пяти парах глаз похотливым блеском. Тут же жесткие руки схватили Таю поперек туловища, натянули юбку ей на голову. Девушка обреченно взвизгнула, чувствуя на своем теле грубые пальцы насильников.
Охотники общались друг с другом короткими рублеными фразами – им было не до разговоров. Тая чувствовала тяжесть прижавших ее тел, не имея возможности вывернуться из-под них. Она пыталась брыкаться, но силы были слишком не равны.
В какой-то момент сознание девушки поплыло, милосердно отключая ее от восприятия реальности. Тая почти не чувствовала того, что происходило с ней, словно бы со стороны наблюдая за тем, как пятеро грязных животных лишают ее чести и будущего.
– Открой ей лицо! – скомандовал один из охотников, и с головы Таи сдернули закрывающую ее юбку.
Видеть своих насильников оказалось еще страшнее, и девушка заплакала. По ее лицу побежали бессильные тихие слезы.
– Ты что творишь? – прорычал второй голос. – Она нас теперь сдаст со всеми потрохами.
– Не сдаст, – осклабился первый и поднес к лицу Таи зажженный факел.
Девушка чувствовала жар пламени, но поняв, что именно хочет сделать охотник, похолодела от страха и принялась неистово извиваться всем телом.
– Горячая девка! Хорошо елозит! – выдохнул третий охотник, что в этот момент зажимал Таю.
Щеку обожгло пронзительной болью, и Тая тоскливо взвыла от страха и отчаяния. Неожиданно на этот жалобный вой пришел ответ. Не менее протяжный, но полный не боли, а голодной ярости. Насильники замерли, испуганно прислушиваясь к угрожающим звукам:
– Волки, – проговорил первый охотник. Грубо дернул своего подельника, – Кончай давай!
– Кончаю! – лицо того перекосила гримаса.
И в этот момент вой послышался совсем рядом с местом трагедии. Охотники, все как один, застыли и подняли головы, но было поздно. Вой сменился клокочущим рычанием, а мгновение спустя полным ужаса криком одного из насильников.
Балансируя на краю беспамятства, Тая видела мутную белесую тень, что металась от одного охотника к другому, и каждый ее прыжок заканчивался коротким криком боли и влажным хрустом. Девушка цеплялась за реальность, из последних сил пытаясь ускользнуть от близкой погибели, но сознание плыло все сильнее, и наконец, на нее опустилась милосердная тьма…
Глава 1.
Тая выпрямилась и устало потерла затекшую поясницу. Тоскливо покосилась на длинную грядку клубники, которую она пропалывала с самого утра. Конца этой грядке еще видно не было, а между тем солнце уже клонилось к закату. Девушка прищурилась и подняла глаза на оранжево-красное светило, раскрасившее округу в розовато-персиковые цвета. Чем-то оно напоминало ей яркие клубничины, висевшие под широкими темно-зелеными листьями. Кажется, протяни руку, и сорвешь. Но нет, ни там, ни тут манящая красота была не доступна. За лишнюю съеденную Таей ягодку ее запросто могли выпороть или поставить на горох, как уже бывало неоднократно. А то и вовсе отправить на внеплановое дежурство в уборную. Девушка вздохнула: порядки в пансионе были строгие.
Тени стремительно удлинялись, сумерки были близко. Тае пришлось прервать работу, хоть сегодня она сделала едва две трети порученного. Вероятно, наказания ей все-таки не избежать. Мимо Таи пробежала звонкая стайка девушек – учениц пансиона. Она снова вздохнула и поправила испачканной в земле рукой прядку выбившихся из-под косынки угольно-черных волос. Все эти девочки рано или поздно станут чародейками, целительницами по большей части, хотя из кого-нибудь, наверняка, получится боевой маг или даже стихийник. Для Таи эта дорога была закрыта.
Девушка болезненно поморщилась, отвернув голову от лучей угасающего солнца. Когда год назад испуганную и обессилевшую ее нашли на пороге пансиона Илларх, мать-настоятельница лично осматривала и лечила Таю. И вынесла жестокий приговор: после того, как насильники грубо надругались над ней, лишив невинности раньше срока, Поток ее магии был искалечен и разорван, также как была порвана ее девственная плева. Тая не могла теперь управлять своей исковерканной силой, и никто не рискнул бы обучать ее мастерству волшебника. Иными словами, чародейкой Тае больше не стать. Все, что оставалось на ее долю, это прополка клубники и мытье полов в пансионе для одаренных девочек.
Тая аккуратно собрала садовые инструменты в корзинку и медленно побрела в хозяйственный блок, чтобы оставить инвентарь. Пансион Илларх стоял на самой опушке густого леса. Длинные тени вытягивались в сторону здания, словно темно-синие призрачные пальцы, пытаясь схватить бредущую мимо них девушку. Со стороны леса налетел свежий ветерок, и Тая поежилась. В тот же момент тишину вечерних сумерек нарушил протяжный волчий вой. Девушка испуганно вжала голову в плечи и ускорила шаг. Вокруг пансиона стояла магическая защита, и дикие звери не подходили к нему слишком близко, но бессмысленно рисковать в канун Полнолуния совсем не хотелось.
Волки снова завыли, тоскливо и безысходно. От этого звука по позвоночнику девушки пробежали колючие мурашки, но причиной ее трепета был не страх перед хищниками. Волчий вой и смутный образ белого четвероного призрака – лишь немногое, что осталось в ее памяти от той страшной ночи, когда она лишилась невинности. Она не помнила своих насильников, зато запомнила спасителя, что принес избавление от ужаса…
…Тая слышала, как быстро затихли предсмертные крики разбойников. Она лежала на спине, едва дыша от страха, не в силах пошевелиться, ожидая, когда придет ее черед, и волчьи челюсти сомкнуться на ее горле. Она тихонько плакала и молила, чтобы это произошло быстро, и чтобы ей не было больно. Не так больно, как делали охотники. Девушка услышала тихое рычание, почувствовала на лице теплое дыхание хищника и с силой зажмурилась.