Дикая принцесса
Шрифт:
Кованая ограда, окружавшая Интернат, была своего рода шедевром символического стиля, весьма популярного в позапрошлом веке: узлы решетки в виде увитых плющом наконечников стрел символизировали благочестие, а узкие вытянутые бутоны на концах прутьев – непорочность. У ворот, традиционно открытых в любое время, дежурило несколько мальчишек постарше. Один из них, грузный детина, глянул на Ри с подозрением и, дождавшись, когда они пройдут, двинулся следом.
Гергос сначала хотел его одернуть, но передумал. Вместо этого он
Двухэтажное неказистое здание было под стать решетке: воплощенная добродетель. Ни лишних украшений, ни легкомысленных завитушек на фасаде, все исключительно строго и целомудренно. Если бы здания были людьми, то Интернат стал бы чопорной старухой в траурном, давно вышедшем из моды чепце и с вечно поджатыми высохшими губами.
Еще один мальчик, на несколько лет младше Ри, распахнул при приближении Гергоса тяжелую дверь. Даже странно: несмотря на поздний час, Интернат не спал. На ступенях главной лестницы их встретил пожилой человек в дорогом, но заношенном костюме, почти полностью седой. Он близоруко щурил глаза, рассматривая посетителя, и поклонился, лишь покончив с инспекцией.
– Ваша светлость?
Едва ли он знал Гергоса в лицо, но мгновенно записал его в представители самого высшего дворянства. Когда Гергос не ответил на поклон, старик опустился еще ниже, почти уткнувшись носом в колени. Удивительная гибкость для такого возраста. Наконец «его светлость» отнял платок от лица.
– Господин директор, я полагаю? – спросил он, растягивая слова даже больше, чем обычно.
– Вы совершенно правы. Энвио Боравадо, милостью светлейшего Керпо, вот уже двадцать шесть лет директор Интерната.
– А это – ваш воспитанник?
Директор пожевал губами, оценивая ситуацию. Подошел ближе, повернул лацкан, рассматривая нашивку на курточке Ри. Тот весь сжался и, кажется, даже забыл, как дышать.
– Думаю, вы правы, ваша светлость, – признал директор.
– В таком случае у меня к вам будет несколько вопросов.
Директор снова поклонился и старческой, намеренно шаркающей походкой направился к кабинету.
– Прошу вас, ваша светлость, – проскрипел он, отворяя дверь.
Гергос снова поднял платок. На предложенный стул он сел лишь после тщательного осмотра.
– Итак, чем я могу служить?
– Я бы хотел купить мальчика.
Ри резко вдохнул, и Гергос спрятал в надушенном платке улыбку. «Что это, дитя? – хотелось спросить ему. – Радость или испуг?»
– Купить? – недоверчиво переспросил Энвио Боравадо. – Но...
Глаза старика забегали, беспокойные пальцы затеребили уголок лежащей на столе папки.
– Но зачем?
Гергос очень изысканно удивился:
– Разве это имеет значение?
– Нет, конечно нет, – еще больше засуетился директор. – Просто я... простите, ваша светлость, но мальчик уже выкуплен.
– Это неправда! – звонко выкрикнул Ри и бросился вперед, словно намереваясь ударить директора.
– Замолчи! – прошипел тот, бросая на посетителя испуганные взгляды.
Но Гергос даже глазом не моргнул.
– Деньги уже отданы?
– Нет, но... существует договоренность, – Боравадо снова выразительно посмотрел на Ри, приказывая тому молчать. – Если вам нужен мальчик... я мог бы предложить несколько неплохих вариантов.
– Мне нужен не просто мальчик, – холодно ответил Гергос. – Я хочу купить Ри.
Боравадо вздохнул и сокрушенно покачал головой.
– Простите, ваша светлость, но уже слишком поздно.
– Это неправда, неправда! – снова закричал Ри. – Меня никто не покупал! Вы не посмеете отдать меня этому толстому ублю...
– Дитя мое, – оборвал Гергос гневную тираду, – будет лучше, если вы замолчите хотя бы на минуту.
– Но он лжет! – чуть не плача воскликнул Ри.
Гергос приподнял одну бровь, и мальчик проглотил дальнейшие жалобы.
– Я заплачу двойную цену.
На щеках Энвио Боравадо появились два ярко-красных пятна. На лбу заблестела испарина.
– Ваша светлость, но вы же видите... Ребенок неуправляем. Он сквернословит и очень нечистоплотен. Он постоянно отказывается мыться. Уверен, вы не хотите...
– Я уверен, что знаю, чего хочу. Господин директор, существует причина, по которой вы не можете продать мне мальчика?
Пятен стало больше, капелька пота скатилась по щеке директора.
– Видите ли, ваша светлость, – сглотнув, проговорил он, – господин Тракас – давний и весьма уважаемый патрон Интерната, и покупка Ри была оговорена еще год назад...
– Не давний, а древний и никем не уважаемый извращенец!
– Ри, я в последний раз вас предупреждаю, – тихо сказал Гергос. – Если вы не можете молчать, то лучше выйдите.
Мальчишка бросил на него испуганный взгляд, но закрыл рот и остался на месте.
<