Дикая принцесса

Захарова Лидия

Атолас в последний раз крутанул штурвал, разворачивая корабль носом к волне. «Мариника» задрожала, застонала, почти как женщина в родах.

– Ваша светлость! – крикнул кто-то из матросов.

Гергос в два прыжка пересек палубу и оказался на юте ровно в тот момент, когда нос шебеки резко пополз вверх. Одной рукой Гергос прижал к себе Ри, другой перекинул веревку через перильца, отделявшие ют от нижней палубы. Затянуть петлю он не успел, корабль накренился на правый бок, и сверху обрушился шквал соленой воды.

Гергос не устоял и теперь отчаянно пытался понять, где верх, а где низ, и как упасть так, чтобы не придавить Ри, вцепившегося в него мертвой хваткой. Но упасть не получалось. Палуба оказывалась то с одной стороны, то с другой, потом Гергоса швырнуло спиной о дверь каюты, протащило несколько пядей и снова отбросило.

Воздуха стало не хватать, Окъеллу до боли сжал зубы, не позволяя воде попасть в легкие. Скоро все закончится. Корабль снова накренило, и наконец стало понятно, где низ. Еще несколько мучительно долгих мгновений, и Гергос наконец смог вдохнуть. Он замотал головой, отбрасывая с лица мокрые волосы. Ри висел на нем, не в силах сам устоять на ногах. Слабое тело сотряс приступ надсадного кашля, по подбородку потекла морская вода.

– Дану! – прохрипел Ри, еще сильнее сжимая руки вокруг Гергоса – хотя, казалось бы, куда больше?

– Все хорошо, все хорошо. Ты жив. Отпусти.

Ри замотал головой.

– Все кончилось. Ри, подними голову. Ты видишь? Буря закончилась.

Море вокруг по-прежнему плясало дикими бурунами, но ничего похожего на гигантскую волну. Ри наконец разлепил соленые ресницы и недоверчиво посмотрел по сторонам.

– Почему мы не умерли?

– Потому что это хороший корабль, Ри, быстрый и крепкий. Он может выдержать сотню таких бурь. Ну же!

– Я не хочу еще сотню бурь...

– Вам нечего бояться, дитя мое, до Громобоя всего пара миль. Мы успели, теперь все будет хорошо.

– Правда?

Ри поднял на него глубокие темные глаза. Сколько было в этом взгляде надежды, сколько доверия! Гергос сглотнул противную горечь.

– Да, дитя мое. Теперь все будет хорошо, но вы должны вернуться в каюту. На палубе слишком опасно.

– А вы?

– Я приду позже.

Отцепить от себя холодные пальчики оказалось не так-то просто. Но потом Ри смирился: кивнул и пошел дерганой походкой к каюте. Гергос остановил его у самой двери:

– Ри! Постарайтесь поспать. Нам предстоит долгий разговор.

Буря не сдавалась. Оставшиеся до Громобоя мили не были простыми, хотя Атоласу уже не требовалась вся возможная помощь. Оглядев море вокруг, капитан небрежно махнул рукой в сторону кормы:

– Идите, ваша светлость. Сами разберемся.

Но Гергос не ушел. Он дождался, пока «Мариника» пройдет между рифами, пока острые верхушки Громобоя не окажутся позади, пока глаза не начнет слепить от поднимающегося прямо перед носом шебеки солнца... Потом оттягивать неизбежное стало невозможно.

Ри не спал. Он приподнялся на кровати, стоило Гергосу открыть дверь. Первым порывом было – отчитать и завернуть в теплое одеяло, но Гергос ему не поддался. На стуле, аккуратно разложенные, лежали мокрые бриджи и рубаха. Из-под пледа выглядывали босые ноги. Гергос на мгновение задержал взгляд на свежей повязке, потом заставил себя отвернуться. Ему и самому следовало сменить одежду, но с этим пока придется подождать. Не сейчас. Не здесь.

Он остановился, притворив за собой дверь, и слегка наклонил голову – не слишком низко, без раболепства, как перед равным.

– Ваше высочество, я думаю, нам стоит объясниться.

Почти целая минута тишины. Но Ри не стал отрицать и прятаться – уже хорошо. Разве что голые пятки уползли обратно под плед.

– Как вы узнали? – спросил он наконец.

То есть она спросила. Гергос одернул себя – надо привыкать.

– У вас очень узнаваемый цвет волос. Цвет Коварэнов. К тому же вы похожи на свою мать в молодости.

– Вы знали ее?

– Лично? Нет. Только видел несколько раз. Мы тогда вращались в разных кругах.

– Почему вы сразу не сказали?

– Мне показалось, вы хотите сохранить инкогнито.

– Тогда почему заговорили теперь?

– Мы плывем в Анкъер, а даже я не могу увезти тобрагонскую принцессу крови в другую страну, не спросив ее разрешения.

– Я не хочу быть принцессой. Я Ри, ваш паж.

Гергос подошел ближе.

– Мне тоже весьма симпатичен этот юноша, но, увы, ему придется исчезнуть. Сейчас моего пажа ищет, наверное, пол-Каргабана: полиция, люди Дядюшки Лу, ваш дядя...

Гергос испытующе посмотрел на сидящую перед ним молодую девушку: скажет или нет?.. Она молчала.

Когда стало понятно, что откровенничать с ним не станут, Гергос добавил:

– Вам нужно сменить личину.

– Я не хочу быть принцессой Коварэн.

Последнее слово прозвучало скомкано, словно она пыталась подавить рвущиеся наружу рыдания. Неужели собственное имя вызывает у нее такой ужас?

– Почему? Прусто, ваш жених, давно отказался от мысли жениться на вас. Почему вы продолжаете прятаться?

Взгляд сам собой скользнул по стоявшей рядом шкатулке. Не в ней ли кроется ответ?