Дикая птица
Шрифт:
– Ох, детки… – Власта побледнела и приложила руки к груди.
– И правда, удивительно удачно, – в зале появился Радомир, вид у него был напряжённый. – Дарен в последнее время часто оказывается рядом очень вовремя, чтобы помочь тебе, луна моя.
Рогнеда сделала вид, что не заметила нотки ревности в его голосе, и улыбнулась, вложив в эту улыбку всё доступное ей очарование.
– Представляешь, как мне везёт! – засмеялась она.
– Да, везёт… – начал было Радомир, но Власта, отлично читавшая малейшие движения настроения царя и не любившая скандалов, быстро вмешалась:
– Довольно болтать! –
Слуги облепили их со всех сторон. Власта велела затопить баню, чтобы отогреться. Дарен от помощи и бани отказался и удалился в свои покои, даже не попрощавшись.
В бане было белым-бело от пара, из-за влаги и жара едва получалось дышать. Слуги растирали Рогнеду мочалками, обливали водой из ковшей и лупили вениками, а она всё прокручивала и прокручивала в голове странные события дня, пытаясь понять, куда ведут хлебные крошки. Зачем было избавляться от Ивако? Они не смогли договориться об оплате, или убийца осознал свою ошибку и решил замести следы, боясь, что Ивако начнёт болтать? И как, чёрт подери, мавка узнала, где искать Рогнеду? Кто-то следит за ней? Сколько прихвостней у этого… этой мерзавки? Рогнеда нахмурилась: она не особо следила и хвоста не заметила.
В баню вошёл Радомир, совершенно нагой.
– Все на выход, – скомандовал он, и служанки, пряча глаза, поспешили прочь из бани.
Рогнеда мысленно закатила глаза. Только не сейчас. Радомир плюхнулся на лавку рядом, почесал широкую волосатую грудь и положил руку на колено Рогнеды.
– Я так соскучился, луна моя, а ты совсем меня не навещаешь, – проворковал он, приближаясь. – Моя постель так холодна и одинока.
– Боюсь, я ещё не совсем здорова для близости, – Рогнеда мимолётно коснулась щеки Радомира. – К тому же эта неприятность с падением в реку…
– Может быть, тебе просто больше по нраву мой сын? – голос Радомира стал жёстче. – Где вы были сегодня? Мои люди видели, как вы вдвоём вышли из игорного дома и уехали с рыночной площади. На одном коне…
– Ты следишь за мной? – Рогнеда отпрянула, внутри всё похолодело. Разговор ей не нравился.
– Я хотел убедиться в том, что ты в безопасности, но заметил кое-что другое, – Радомир наклонился к ней и схватил за руку. – Что вы делали? И почему…
– Да как ты смеешь сомневаться во мне! – Рогнеда вскочила на ноги. – И как смеешь следить! Это ли поведение, достойное благородного мужа? Достойное великого царя? А теперь врываешься ко мне в баню и чинишь разборки? Нагишом!
Голос её дрожал от гнева, но Радомир принял это за испуг.
– Я просто боюсь потерять тебя, – он говорил ласково, пытаясь перехватить её ладонь. – Ты же дороже всего на свете для меня, душа моя!
– Я не твоя собственность, царь! – Рогнеда выпрямилась и посмотрела на Радомира сверху вниз. – И не потерплю подобного обращения!
Радомир вскочил на ноги и попытался её обнять.
– Просто дай мне то, чего я хочу, – прошептал он, руки скользили по её бёдрам и спине. – Ты всегда была добра ко мне. Так не упрямься сейчас, и я всё тотчас позабуду. И прощу тебя, звезда моя.
Рогнеда попыталась оттолкнуть его, но он был силён и непреклонен.
Рогнеда закрыла глаза, стараясь не думать о теле, что навалилось на неё, стараясь не думать о влажных губах, что покрывали её кожу поцелуями. Что же это? Раньше всё давалось ей так легко и просто. Почему оно так переменилось?
– Ну же, будь нежнее, – прошептал Радомир, и она, улыбнувшись, обхватила его шею и притянула к себе.
Когда всё было кончено, Радомир ласково поцеловал Рогнеду в губы и покинул остывшую баню. А она лежала на лавке, смотрела на потолок в белой дымке и думала, что избавится от Радомира, как только они поженятся.
– Я стану свободной, – прошептала Рогнеда и закрыла глаза.
На заборе у дома Рогнеду ждал ворон с привязанным к лапке посланием. Он лениво чистил перья и недовольно глядел по сторонам. Почтовые вороны не любили задерживаться. Когда Рогнеда приблизилась, ворон протянул лапу и требовательно каркнул.
– Не ворчи, – цыкнула Рогнеда и отвязала послание. Внутри её ждал знакомый убористый почерк. Она раздраженно выдохнула.
«От тебя давно не было вестей. Надеюсь, ты помнишь, что стоит на кону. От тебя зависит судьба нашей семьи, нашего княжества. Не подведи меня. Помни, чему я тебя учил».
«От тебя давно не было вестей». Вестей? Он хотел сказать «денег». Деньги – вот единственное, что его заботит.
Рогнеда скомкала пергамент и бросила на землю. Мог бы и не напоминать. Она и сама всё прекрасно помнила. Как можно забыть то, к чему тебя готовили половину жизни? Отец всегда отличался властолюбием и тщеславием, что, впрочем, не помешало их семье обнищать ещё до того, как Рогнеде исполнилось пятнадцать. Больше двух дочерей и почившей много лет назад супруги отец любил только карты. Интересно, на сколько хватит царской казны, когда Яровид запустит в неё свои лапы?
«Если, конечно, я ему позволю».
У Рогнеды уже давно были свои планы на престол. И потакание прихотям отца в них не входило. Слишком долго она прожила вдали от дома, чтобы всё ещё прогибаться под влиянием отца. Рогнеда растоптала записку и направилась к дому, но на полпути остановилась, вернулась, подобрала пергамент и расправила его, снова уставившись на ровные строчки.
– Мог бы спросить, как у меня дела. Хотя бы раз, – пробормотала она листу, аккуратно сложила послание и спрятала в рукав.
На крыльце, забросив ногу на ногу, сидел Финист. Завидев Рогнеду, он потянулся, зевнул и закинул руки за голову. А Рогнеда выругалась про себя – она совсем забыла про этого дуболома.
– Ты понимаешь, что использование сон-травы на гвардейце тянет на добрый месяц в темнице?
Рогнеда прошла мимо.
– Не понимаю, о чём ты.
Финист поднялся на ноги и преградил ей путь. На его лице играла кривая улыбка, в прищуренных глазах плясали блики заходящего солнца.
– А проклятые артефакты, запрещённые книги и обереги, требующие кровавых жертв, тянут ещё на пару лет сверху. И это только при условии, что факт тёмного колдовства, запрещённого законом, не будет доказан. В противном случае можно и головы лишиться.