Дикая весна
Шрифт:
Стартовая страница изменилась.
Теперь первым идет видеоклип со ссылкой на «Ютьюб».
Свен запускает клип.
Человек в серой куртке с капюшоном и черных джинсах, с черной маской на лице, стоит в каком-то помещении, напоминающем склад, с листком бумаги в руке. Светлый видимый участок руки явно указывает на то, что рука принадлежит белокожему человеку.
– Похоже на видео «Аль-Каиды», – говорит Карим. – То, в котором они отрубают голову пойманному западному человеку.
– Черт!.. – шипит Зак.
– Мы поймаем эту сволочь! – восклицает Вальдемар.
Малин кажется,
– Шведский народ, – говорит мужчина. – Избегайте банков! Вы никогда не знаете, когда придет новый привет от Фронта экономической свободы. Банки, финансовые корпорации и капиталисты рисковых компаний будут наказаны и уничтожены. Пусть дрожит крупный капитал, пусть родится новое время с новой этикой и новыми отношениями между людьми – чувства без алчности.
На этом клип заканчивается.
Полицейские молча стоят вокруг компьютера Свена.
Малин думает, что нечто такое рано или поздно должно было появиться, чем бы там оно ни объяснялось.
Она смотрит в окно в сторону больницы. Там медсестры и санитарки выполняют свою тяжелую работу в течение долгих дежурств – в пользу кучки толстосумов, сидящих в Стокгольме, которые одним нажатием клавиши делают деньги на идиотских сделках, сбросивших страну в экономическую пропасть. Там пациенты получают убогое питание. Там безработные и прочие оставшиеся за бортом переполняют психиатрическое отделение.
Проклятые алчные вампиры…
Ясное дело, в конце концов кто-то отреагировал.
Туча закрывает солнце, затеняя день и кабинет Свена.
– Дьявол! – восклицает Вальдемар. – Эту гниду я лично прикончил бы выстрелом в затылок. Похоже, он швед…
– К черту! – отвечает Свен. – Прекратить эти разговоры. Возьми себя в руки, Экенберг. Но он и впрямь, похоже, швед. Давайте отбросим эмоции и проанализируем всё в спокойной обстановке, методично обсудим состояние дел. Разумеется, это может оказаться правильной версией, но мы прекрасно понимаем, что это может быть и ложный след. Кучка сумасшедших, которые хотят подшутить, воспользовавшись ситуацией.
– Ты так думаешь? – переспрашивает Вальдемар. – Этот мужик похож на человека, который шутит? Я считаю: пора выжечь этих психов из тех нор, в которых они прячутся.
– Надо передать видео на экспертизу в технический отдел, – говорит Свен. – Выяснить, что с него можно получить, – добавляет он.
В следующую секунду раздается звонок в дверь офиса, и несколько мгновений спустя в кабинете появляется рыжая веснушчатая ассистенка.
– Нам только что доставили с посыльным видеозапись с камеры слежения банка, расположенной над входом. Остальные они пришлют, как только смогут, – говорит она, протягивая допотопную видеокассету. – Начальник службы безопасности банка сделал здесь пометки. Он считает, что нам следует посмотреть запись как можно скорее.
Глава 13
«Значит, сейчас мы увидим лицо убийцы?»
Малин ощущает, как адреналин приливает к сердцу, как оно начинает биться быстрее.
Вся оперативная группа перебралась в обычный зал заседаний, куда кто-то вкатил стойку с телевизором и видеопроигрывателем.
Площадка детского сада пустует, на фоне прекрасного весеннего дня кажется, что качели и горки скучают без детей.
От технического отдела пока никакой информации не поступило, хотя Малин знает, что Карин Юханнисон и ее команда работали всю ночь. Что именно взорвалось? Какое взрывчатое вещество использовано в бомбе? Чем был вызван взрыв? Пультом на расстоянии? Или таймер бомбы был выставлен на определенное время? Какова точная мощность заряда?
«Никто из нас не успел ни о чем подумать», – возникает вдруг мысль в голове у Малин.
Бомба взорвалась вчера.
Затем они разбежались в разные стороны, хватаясь за все что попало. А теперь у них есть Фронт экономической свободы и видео из банка.
События происходили одно за другим, и у Малин возникает ощущение, что они находятся сейчас в пустоте. Словно никто из полицейских так до конца и не осознал, что на главной площади города взорвалась бомба.
«Мы кидаемся во всех направлениях, вместо того, чтобы остановиться, оглянуться, – думает Малин. – Мы гоняемся за теми мячами, которые появляются в наших узколобых головах. У нас нет времени остановиться, подумать. Нарастающая невысказанная паника, заключенная в вопросе, который каждый шепотом проговаривает внутри себя: “А что, если мы с этим не справимся?”»
Справится ли с этим Линчёпинг? Вчера в церкви города пришло пятнадцать тысяч человек, ища утешение там, где его принято искать. На Большой площади все больше свечей, все больше цветов – судя по всему, народ уже начал посылать туда цветы из Стокгольма, Гётеборга и Мальмё, и еще бог знает из каких городов.
Такого просто не бывает. Этого не могло случиться.
Однако это случилось. И что делают в таких случаях? Когда отрицать уже невозможно и ты остаешься наедине со своим страхом? Тогда посылаешь цветок, ищешь утешения в коллективной судьбе. Может быть, даже хорошо, что все превратилось в реальный, зримый кризис вместо медленного и абстрактного экономического кризиса, сжимающего горло?
«А я, – думает Малин, – вчера я похоронила свою мать. О чем я мечтаю? Чего я хочу?
Если я остановлюсь, мне придется отвечать на этот вопрос.
Лучше уж посмотрю видеозапись».
Но вот Карим Акбар нажимает на кнопку воспроизведения, полицейские откидываются на спинки неудобных стульев – и видят в уголке кадра, снятого с максимальным приближением круглой линзой, как мужчина в черной куртке с капюшоном ставит рядом с банкоматом велосипед и медленно уходит оттуда в направлении Госпитальной площади.
Беззвучные черно-белые кадры.
Полицейские молчат.
На видео отчетливо видны плакаты в окнах банка. «Фонд Куртзона».
Куртзон.
Малин название кажется знакомым, но она никак не может вспомнить, в какой связи его слышала. Кажется, это какая-то новая фондовая компания? Но это не важно, лучше сосредоточиться на записи.
На багажнике велосипеда прикреплен черный рюкзак.
«Подонок, – думает Малин. – Но кто он? Тот же человек, что и в видеоклипе с “Ютьюба”?»