Дикая жизнь Гондваны
Шрифт:
Тогда Злодей встаёт, подходит к продавцу и хватает его за горло:
Я — Злодей! Понимаешь, сволочь, — Злодей! Я рождён, чтобы приносить людям Горе!
Да вы не волнуйтесь так, — говорит продавец. — Я же всё прекрасно понимаю. Ну хотите, я скажу вам, что я очень расстроился?
Плюнул Злодей на пол, зашвырнул продавца в остатки рояля и ушёл на улицу.
На улице он нашёл в мусорном баке верёвку и повесился на дереве тут же рядом с баком.
Провисел он на верёвке часа два, замёрз.
А как спуститься — не знает. Никак не может из верёвки вылезти.
«Ладно, — думает, — какие-нибудь люди мимо пойдут — помогут».
И действительно — проходят мимо разные люди. Злодей ничего им сказать не может, потому что шея у него передавлена, и машет им руками. А люди думают, что это он им так привет посылает, и машут ему в ответ.
Много вот так людей прошло мимо Злодея. А к осени пошли дожди, верёвка от сырости сгнила, и шлёпнулся Злодей наконец на землю. Из-за верёвки у него в голове начались такие мурашки, какие бывают, когда отсидишь ногу, только гораздо хуже. Через два дня мурашки кончились, и тогда Злодей пошёл к той лестнице, по которой он сюда скатился.
Долго-долго поднимался он вверх по лестнице. Это вниз катиться быстро и легко, а наверх Злодей поднимался месяца, наверное, два.
Добрался он, наконец, до железной двери и стал колотить в неё ногами и кулаками:
— Выпустите меня! — кричал Злодей. — Выпустите! В Ад хочу! В нормальный человеческий Ад!
Но никто не открыл Злодею дверь. Может быть, не слышали, а может быть, просто притворились.
Сел Злодей на ступеньку и в первый раз в жизни заплакал. И плакал он всё громче и громче. Слёзы текли по его бороде, и по животу, и вниз по лестнице. И вдруг что-то хрустнуло у Злодея в голове. Он перестал плакать и огляделся вокруг. Потом пощупал себя за нос. Потом за бороду.
«А зачем я Злодей? — спросил он вслух, хотя никого рядом не было. — Зачем мне это нужно, чтобы я был Злодей?»
От этой мысли Злодей так разволновался, что начал ходить по лестнице вверх-вниз:
«Вот ведь как интересно! Почему же я раньше про это не подумал? Ведь никакой же мне от этого пользы, от того, что я Злодей. Я даже и умер из-за этого».
Некоторое время ещё он ходил, размахивая руками, потом что-то решил и пошёл вниз по лестнице.
И с тех пор Злодей стал самым добрым человеком в Мёртвом Городе.
Иногда стоит человек, только ещё думает — переходить ему улицу или нет, а бывший Злодей уже тут как тут. Схватит он человека под руку, переведёт на другую сторону, набьёт ему полный рот шоколадных конфет и расцелует всего. Потом ещё доведёт его до самого дома и будет четыре часа трясти ему руку, и опять целовать, и махать на прощание. Потом ещё будет писать этому человеку письма каждый день по десять штук, и звонить каждые пять минут по телефону — спрашивать как здоровье, и про родственников, и как дела, и не нужно ли чего.
И так со всеми жителями города. Непонятно даже, как он всё успевал.
За такое его примерное поведение жители города даже составили делегацию и отправили её к Железной Двери, просить, чтобы Злодея пустили в Рай или, ещё лучше, вернули обратно на Землю и подарили ему там Бессмертие.
Но когда делегация добралась до Железной Двери, оказалось, что Белый Ангел, который заведует такими делами, как раз отлучился на Землю по каким-то своим ангельским делам и вернётся только после Нового Года.
Пришла делегация назад в город и рассказала про Ангела, но Злодей ничуть даже не расстроился. Потому что ему и здесь хорошо.
Доброму — ему везде хорошо.
Ахиллес и Черепаха
Вот бежит Ахиллес. Не бежит даже, а летит на крылатых своих сандалиях и ничего ещё про свою пятку не догадывается.
Вот он уже пробежал половину апорийской своей дороги, а там ещё половина, и ещё, в общем уже не так далеко осталось.
Хотя вроде бы на половине дороги должна была стоять черепаха. Но черепаха, пока он летел на сандалиях, кудато уползла, старая сука.
Пролетает он еще половину половины, потом половину той половины, там лететь уже незачем, потому что половины всё короче, а старая дура всё ближе и ближе, но всё равно не схватишь.
Заправляет тогда Ахиллес стрелу в свой лук и собирается подбить старую дуру, но стрела отказывается лететь, ибо сначала должна она точно знать — является ли она предметом корпускулярным или же волнообразным? Ей в общем-то похуй — что так, что эдак, но нужно бы как-то определиться.
Черепаха первой доходит до финиша и валится с обрыва в пруд.
Стрела висит, где висела, и никуда не собирается. Ахиллес на карачках отсчитывает половины половин.
И тут мимо них хуярит идиотское совершенно деревянное буратино, которому вообще всё похуй, и не знает оно куда идёт, зачем — кажется, покупать неизвестно у кого папекарле куртку. Но курток тут никто не продаёт, поэтому буратино тоже валится в пруд.
Получает оно там у черепахи золотой ключик, за которым гнался Ахиллес, убивает карабаса, отпирает дверцу и снова превращается в полено.
Столяр Джузеппе опять дарит папекарло полено, тот делает из него новое буратино, буратино проходит мимо уже издохшего Ахиллеса, про пятку свою так ничего и не выяснившего, и снова валится в пруд. И так навсегда.
А кто выиграл — это опять нихуя не известно.
Неприятные пьесы
Пуппеншпилер и Ученица
Пельмени
Время летать
Юмор
Душа и Туловище
Пуппеншпилер и Ученица