Дикая
Шрифт:
— Черт! — выругался Волк, — что там еще?
Мы стали лезть через совершенно непролазные дебри, когда со стороны деревьев вырулил Домовой.
— Проблемы? — спросил он друга и тот коротко пересказал о случившемся. На меня Домовой даже не взглянул, что немного задело. Быстро же прошли его чувства, если таковые вообще имелись, хотя, кого стоит в этом винить?
— Она могла скатиться по склону, — напряженным голосом предположил Волк, продолжая идти и звать Марину по имени, но та не откликалась.
— У нее совсем мозги отшибло, что ли? — орал бугай, — какого хрена она усложняет нам задачу?
— Прекрати орать. Ей просто стыдно за свой поступок и неудачу. Ты совсем не знаком с женской психологией?
Поймала на себе заинтересованный взгляд Домового и поспешила отойти от него на приличное расстояние. Не хватало еще растекаться лужицей у ног директорского сыночка.
— Волк, она в овраге! — крикнул спустя минуту парень, — тащи сюда веревки!
Я осталась на склоне в компании Домового и моей незадачливой подруги.
— Марин, ты как? — спустилась я в овраг, предостерегаемая наставлениями «Занозы в заднице».
Подруга плакала, размазывая по щекам грязь и слезы. Ее нога была вывернута под неправильным углом, что абсолютно точно означало перелом.
— Господи боже! — вспомнила я Всевышнего, аккуратно опускаясь рядом с Мариной. — Болит?
Но меня снова игнорировали, скорее всего, обвиняя во всем случившемся.
Неужели, это окончание нашей зарождавшейся дружбы и все из-за парня?
Волк и Домовой закрепили на ноге подруги шину и втащили ее наверх, усадив на носилки, сооруженные наспех ребятами из нашей пятерки. Гнетущее молчание прерывалось только частыми вздохами парней, тащивших Марину, и хрустом под ногами. К финишу мы пришли последними, а физрук уже ждал с машиной, чтобы отвезти пострадавшую в травмпункт. Как ни странно, но Волк залез следом за учителем, а я поплелась в сторону автобуса.
— Не переживай, она поправится, — догнал меня Домовой, положив руку на плечо.
— Она меня ненавидит, — ответила я парню.
— Может, скажешь, за что? — мгновенно отреагировал Домовой.
Посмотрела в его темные встревоженные глаза и захотела довериться. Пусть мне потом придется пожалеть об этом, но зато смогу понять, что собой представляет директорский сынок.
— Марина ревнует меня к Волку. Поэтому она психанула и убежала в лес.
— А есть за что ревновать? — напряженным голосом спросил парень.
Я отрицательно покачала головой.
— А то не заметил, какие у нас хорошие отношения? — я показала пальцами кавычки.
— От ненависти до любви, знаешь ли….
– произнес Домовой как-то отрешенно, будто думая о чем-то своем.
Я фыркнула и ускорила шаг, но парень не отставал от меня и даже протянул руку, чтобы сплести свои пальцы с моими.
— Тебе не кажется, что это слишком интимный жест для простых знакомых, — подняла я наши руки.
— Значит, отныне мы не просто знакомые. — Ответил директорский сынок с наглой улыбочкой на совершенных губах.
Тьфу, ты!
Домовой приблизился ко мне еще ближе и посмотрел с таким вызовом, что я невольно хмыкнула в ответ.
— Ты же тоже этого хочешь, мисс Откровенность? — прошептал он интимным шепотом.
— Понятия не имею, о чем ты! — рванула я свою руку, освобождая ее от оков Домового, а потом всю ночь и все следующее утро вспоминала его взгляд, завораживающий голос и нахальную физиономию.
Нет, серьезные отношения сейчас не для меня, а ничего не значащий флирт тем более.
Уважаемые читатели, я, видимо, из тех писателей, которые прыгают из жанра в жанр, но сегодня у меня настойчивая и совершенно серьезная просьба. Поставьте, пожалуйста, лайк, если книга нравится. Я неожиданно для самой себя решила погрузиться в школьные годы и боюсь оплошать, так как было это давно. Продолжение романа напрямую будет зависеть от вашего интереса. Спасибо за понимание.
Часть вторая
Глава первая. Поездка к отцу
В школе все шло своим чередом, как и в природе, что меня несказанно порадовало. Нет, я не люблю медленные затяжные осенние дожди, но жару в начале октября, как оказалось, тоже. Закономерность происходящего немного успокаивала и вносила в мою жизнь постоянство, которого в последнее время так не хватало.
Я всегда была приверженцем одного места жительства, одной школы, одних и тех же подруг, и переезд стал чем-то вроде испытания на прочность, проверкой, готова ли я к скорой самостоятельности и взрослой жизни. Всем вокруг казалось, что да, готова. Бабушка частенько говорила, что я на высоте, дедушка хвалил за выдержку и твердость характера, директриса за выдающиеся успехи в математике, физике и астрономии. На самом же деле внутри меня будто росла и ширилась огромная черная дыра одиночества и страха. Я боялась за маму, которая вернулась от отца еще более разбитой и сломленной, за бабушку, чье здоровье висело на волоске, за дедушку, второй месяц не встающего с кровати.
Что уж говорить о дружбе и тем более о любви? Кто я такая, чтобы заводить на новом месте подруг? Сегодня здесь, завтра там. И чего от меня ждать парню, решившему вдруг, что я симпатичная и со мной можно пофлиртовать? Нельзя давать шанс, а потом исчезать в неизвестном направлении.
Наверное, из-за этих мыслей я не спешила мириться с единственной подругой в школе. Марина лежала дома с гипсом на ноге, а я даже ни разу не позвонила ей, чтобы узнать о самочувствии.
Из-за них же мои отношения с Домовым зашли в тупик и ограничились ничего не значащими кивками друг другу на переменках, отчего я страдала, как влюбленная малолетка, но старалась держать себя в руках. С приходом октября это стало делать намного легче — соседний класс починили, и историк снова разделил многопрофильный и спортивный одиннадцатые. Волк негодовал, Домовой равнодушно пожимал плечами, а остальные просто разбрелись по разным направлениям, оставив меня одну в коридоре.
Одиночество и скука! Чем не стены монастыря, в котором вместо ежедневных молитв — ежедневные уроки? И медленные осенние дожди со слезными потеками на окнах.
— Дикая, очнись! — меня трясли за плечи сильные мужские руки.
— А?
— Ага! — передразнил Волк, подталкивая по направлению к кабинету истории.
— Тебе-то какая разница? — задала я вопрос, не понимая причину его заботы о моем опоздании на урок.
— Нравишься, — оскалился Волк и опасливо глянул в сторону своего класса. — Только Домовому не говори.
Я обреченно опустила глаза в пол, рассматривая черные полосы на линолеуме, и села за опустевшую парту.
Скучно без тебя, — обратилась мысленно к Домовому, который никогда не ответит на эту реплику…
Мои опасения насчет постоянного места жительства подтвердились. Отец захотел отдохнуть после тяжелого судебного разбирательства и потребовал у бабушки, так как мама не брала трубку и игнорировала его звонки, отпустить меня на недельку в отпуск, теперь к нему домой, хотя моя комната там до сих пор присутствовала.