Дикие грехи
Шрифт:
Трей скрестил руки на груди, чтобы не позволить себе прикоснуться к ней.
– Почему же они тогда не беспокоились так, когда Роско насильно заклеймил тебя?
– Это совсем другое дело. В отличие от тебя, Роско прикрывал свою подлость шармом и умудрился одурачить этим многих людей.
– Ты говоришь, у меня нет шарма?
Тарин дразняще улыбнулась ему.
– Почему же, у тебя есть шарм, ты просто-таки источаешь его. Теперь твоему эго лучше?
Трей вздохнул.
– Позвони им и пригласи сюда
– Лучше на выходных, потому что они работают всю неделю. Я думаю в субботу утром.
– Отлично.
Тарин нахмурилась от того, как резко Трей покинул комнату. Сложилось такое впечатление, что парень отчаянно пытался убраться от Тарин подальше или что-то в этом духе.
Только поздним вечером, когда Тарин лежала в своей постели, она хорошенько задумалась об этом.
Трей изменил своё отношение к ней после столкновения с Роско этим утром. Или, если быть точнее, он стал безразличным.
Больше никаких жарких взглядов, никаких нашёптываний обещаний, никаких облизываний его меток на её шее, никаких случайных моментов, когда он вдыхал её запах. И не только это. Он едва ли разговаривал с ней.
И сейчас она была здесь одна, потому что у него были "какие-то дела" в кабинете.
Что ж, кажется, очень сексуальный мужчина из последних двух дней дал задний ход или, по крайней мере, отступился от неё. Затем Тарин пришло в голову, что, возможно, что это всего лишь волк Трея почувствовал неуверенность в соединении, которая затмевалась его лихорадочным желанием оказаться внутри Тарин и отметить её.
Может теперь, когда угроза со стороны Роско исчезла и его волк был более спокойным, у Трея не было больше такой потребности. Чёрт, может без потребности в соединении, он бы вообще никогда не захотел её.
Эта мысль не должна была вызвать тупую боль в груди и не должна была вызвать внезапное желание обнять себя. И всё же вызвала.
А чего Тарин ожидала? Трей большой мальчик с огромной гордыней и, вероятно, не имел дел с маленькими женщинами, которые бросают вызов его властному положению.
Тарин не обладала телом модели и, к тому же, была латентна.
Трей вёл себя так, будто его это не беспокоило, но наверное, на самом деле, он видел латентность как слабость и это делало Тарин менее привлекательной для него.
В её мысли проник шум и она поняла, что кто-то вошёл в спальню.
Запах окутал её, лаская чувства и возбуждая волчицу, которая страстно желала контакта с своей парой.
Но Тарин никогда не просила крошек со стола своего отца, и также не будет просить крошки со стола Трея.
Поэтому она осталась на своей стороне кровати, лицом к стене, делая вид, что спит, игнорируя рычания её волчицы в знак протеста.
Трей взглянул на неподвижное тело Тарин и вздохнул с облегчением.
Она спала. Он не разбудил её. Он боролся
Он буквально жаждал этого. Знай он, что соединение настолько увеличит его желания, инстинкты и потребности, он, вероятно, никогда бы не искал себе пару.
После того, как он тихо воспользовался туалетом и разделся до трусов, он проскользнул под одеяло и поборол желание прижаться к ней. Вместо этого, он перекатился на свою сторону, спиной к ней так, что между ними было достаточно места на их огромной кровати, чтобы вместить ещё одного человека.
Его волк зарычал от этой мысли, но Трей проигнорировал его и свои инстинкты. И он закрыл глаза, совершенно очевидно на тот факт, что глаза женщины позади него открылись, наполненные осознанием того, что она теперь не представляет интереса для волка, с которым связана.
Переводчики: lera0711, inventia, tamika, Craid, skye_o_malley, natali1875
Редактор: Casas_went
Глава 7
Как и каждое утро прошлой недели, Тарин сидела на кухонной стойке, потягивала кофе и играла в гляделки со старушкой Гретой.
Это стало практически ритуалом – война интересов, происходившая, как только они оставались в одном помещении. Снова и снова Тарин покидала комнату с улыбкой на губах, от чего Грета багровела от гнева и рычала.
Как только Грета поняла, что ей не запугать Тарин настолько, чтобы она свалила из дома, она просто начала её оскорблять и делать жизнь невыносимой.
По правде говоря, Тарин, как и остальные, находила все это забавным. По обыкновению все ели молча, ожидая, когда эта парочка начнёт словесную перепалку.
– На что ты уставилась, нахалка? – наконец выпалила Грета.
– Я и сама ещё не поняла.
Рассердившись, Грета принялась за свой странный зелёный травяной чай.
– Надеюсь, тебе не слишком здесь комфортно, и ты не задержишься.
– Вы это уже говорили. Неоднократно.
– Может, тебе и удалось одурачить других, но я-то вижу тебя насквозь.
– Да неужели?
– Я предупреждала своих мальчиков о женщинах вроде тебя.
– О, да ладно, ваше воображение никогда не отличалось хорошим качеством.
Грета в притворном негодовании прижала руку к сердцу.
– Наверное, моя дочь сейчас в гробу переворачивается. Господи, да у тебя татуировки! – Её губы скривились в жестокой ухмылке. – А мне казалось, куда уж больше, принимая во внимание твою практически непригодную волчицу. Что ощущает латентный оборотень? Какого это знать, что волчица навечно заперта внутри?