Дикие земли. Шарп
Шрифт:
– Был ли твой поступок мудрым - покажет лишь время. Но твоя храбрость должна быть вознаграждена прямо сейчас. Почему ты не обыскиваешь тела поверженных врагов? Стоит поспешить - они не будут лежать здесь вечно.
– Не очень-то мне по душе шарить по трупам. Мародерство это.
– Обычное дело для Диких земель. Ты побеждаешь врагов - и получаешь своё. Ну же! Возьми свою награду у того, большого.
Я отстранился от нее и нехотя опустился на колени перед трупом здоровяка. К счастью, долго шарить по карманам не пришлось - перед глазами всплыла
Пара лечебных зелий. Бутылка виски. Чуть меньше сотни долларов. И восьмиугольная серебряная монета с отверстием в центре.
Я повертел монету между пальцами, разглядывая причудливую вязь иероглифов на обеих сторонах. Прямо маленькое произведение искусства.
Перехватил взгляд Мериманге. Та, не отрываясь, смотрела на монету. Мне показалось, что она даже облизнулась - кончик розового языка скользнул по пухлым губам.
– О, древняя монета элаев. Большая удача!
– Да?
– недоверчиво переспросил я.
– О, да!
– совершенно серьезно сказала она, подходя ко мне.
Я выпрямился, и ее руки снова обвили мою шею.
– Но это - не главная твоя награда, - шепнула она.
– Всего лишь маленький трофей. Я готова обменять его на нечто куда более ценное. Дар духов Лоа. Хочешь?
– Эм...
– чуть отстраняясь от нее, пробормотал я.
Хотелось оглянуться, но я будто бы боялся отвести от нее взгляд. Черные влажные глаза гипнотизировали, манили, дурманили. А гибкая талия будто бы сама собой оказалась под моими ладонями. Колдунья прижалась ко мне всем телом, пытливо заглядывая в глаза. Её лицо было так близко, что я чувствовал на себе её дыхание.
Пахло от неё тоже противоречиво. Чем-то сладковатым и одновременно - терпким, мускусным.
– Мне... нужно отыскать моего напарника, - наконец, выдавил я.
– О, это не проблема. Если он пал, то восстанет совсем недалеко отсюда. Святая земля чуть ниже по течению реки. Если же он выжил - то вернется сюда сам, совсем скоро. А вот мне нужно уходить. Времени мало.
– Я тебя не держу.
– Но я не могу уйти, не вознаградив тебя за помощь. Всегда одна монета - и я одарю тебя милостью Лоа Гуэде.
– Так тебе эта штука нужна?
– показал я восьмиугольную бляшку.
Она кивнула.
– Любопытно, конечно. Но можешь сказать толком - что за дар духов ты мне дашь взамен?
– Увидишь. Я сама не знаю, что преподнесут тебе духи. Я лишь на миг сведу вас вместе.
– Значит, предлагаешь обменять трофей на кота в мешке?
– Эти монеты для того и предназначены.
– Вот как... А если я откажусь?
Она пожала плечами.
– Увы, это единственное, что я могу предложить тебе в качестве награды, десперадо. Выходит, ты зря рисковал, сражаясь с воинами Конкисты.
– Ладно, черт с тобой. Держи.
Она аккуратно взяла из моих рук монету, потерла ее ладонями и подняла повыше, будто бабочку, которую собиралась отпустить на волю. Монета засветилась, будто мгновенно раскалившись
– Я готова, - шепнула она, прижимаясь ко мне еще сильнее.
– Поцелуй.
– Чего?
– Мой дар тебе, - улыбнулась она.
– Не бойся, десперадо. Всего один поцелуй.
Губы ее были влажными и жаркими, с ощутимым ягодным привкусом и одновременно - с легкой горчинкой, от которой запершило в горле. Сам поцелуй был страстным, жадным, и не отреагировать на него было невозможно. Меня будто волна подхватила, и на какое-то время все вокруг исчезло, померкло, отстранилось. Были только ее губы, её мягкое податливое тело под ладонями, её горько-сладкий запах.
В глазах потемнело, и я вдруг обнаружил себя, стоящим на четвереньках. Горечь во рту стала невыносимой, и я закашлялся, выплевывая облачка ядовито-зеленого дыма.
Эта стерва что, отравила меня?!
Тонкие горячие пальцы коснулись моего затылка, игриво пробежались по шее. Жаркий шепот губ, почти касающихся моего уха. Слова я слышу, но их смысл доходит до меня с запозданием.
– Таков дар духов, десперадо. Борись, и станешь сильнее. Но истинную ценность дара ты сможешь узреть, когда научишься смирению. И когда твой взор и рассудок будут чисты.
Я, задыхаясь, повалился на землю. Слабость и дурнота окутали, будто облаком, кровь гулко стучала в висках - тяжело, натужно, и казалось, что любой из этих ударов может стать последним.
Единственное ощущение, пробившееся сквозь эту пелену - это легкое прикосновение губ. Короткое, нежное. Будто прощальное.
А может, мне просто показалось.
Глава двенадцатая. Старые грехи
Речная вода в свете ночных фонарей похожа на отработанное машинное масло - темная, мутная, тягучая. Впрочем, рекой эту зловонную сточную канаву, стиснутую бетонными плитами набережной, называют просто по привычке. Она уже давно безжизненна - только мелкий мусор качается на волнах.
Девушка с длинными светлыми волосами медленно бредет по балкам недостроенного моста - по самому краю, ступая по бетону узкими босыми ступнями. Она будто бы только что встала с постели - одета в светлую сорочку, едва доходящую до колен. Легкая ткань колышется, как клочки тумана, окутывая хрупкую фигурку.
Девушке лет пятнадцать-шестнадцать, не больше. Как и предыдущим. Что-то есть в этом возрасте, что делает их наиболее уязвимыми для Него.
Девушка смотрит прямо перед собой, время от времени вздергивая подбородок, будто пытается разглядеть что-то впереди. Она идет к чему-то, что видит только она. Потому что в реальности перед ней - лишь пропасть. Балка нависает над рекой, темная холодная вода колышется далеко внизу.