Дикие земли. Шарп
Шрифт:
– Хоть вы и первый день в Диких землях, но уж об этом-то уже должны были узнать. Лучше держаться подальше от вуду. Особенно вам - с вашим уровнем Духа вы очень уязвимы для магии.
– Ну, сам же говоришь - другого пути нет. Значит, эти твои Гуэде могут помочь со скупкой краденого?
– И вроде бы у них дешевле откупиться от наград, назначенных за голову. Сам я, правда, ни разу к ним не совался. Но многое слышал.
– А далеко до их города?
– Прилично. До конца дня точно не доберемся. Поэтому, думаю, надо спрятаться понадежнее и выходить из игры. Продолжим завтра, на рассвете.
–
Брэндон снова рассмеялся.
– У вас такая обиженная физиономия! Сами же только что жаловались.
– Да не жаловался я!
Хаски зарычал и негромко гавкнул.
– Ты-то вообще молчи!- отмахнулся я.
Брэндон пояснил, что перед тем, как выходить из игры, надо получше замаскировать наши тела. Так что пришлось забраться еще дальше в чащу. Там, в зарослях кустов, шипастых, как колючая проволока, мы соорудили что-то вроде низких односкатных шалашей, надежно замаскировав их ветками и дерном. Места под ними едва хватало, чтобы поместиться лежа.
Лошадей привязали на поляне шагах в пятидесяти от себя.
– Какая-то дурацкая возня с этими телами, - проворчал я.
– Сделали бы проще. Что при выходе из игры просто как бы растворяешься в воздухе. Как в старых компьютерных играх.
– Это сильно изменило бы весь геймплей, - возразил Брэндон.
– Игроки были бы практически неуловимы. Да и всякой путаницы бы много было. К примеру, вышел ты из игры посреди дороги. А потом материализовался снова. А на том месте, к примеру, телегу кто-нибудь поставил. Ты входишь в игру - а у тебя оглобля из пуза торчит.
– Согласен, неприятно.
– Так что каждый персонаж создается, как некий постоянный игровой объект. Чтобы уж никаких недоразумений.
– И что, сейчас, когда мы выйдем, персонажи наши превратятся в камень?
– Угу.
– А если их найдут? Смогут разбить их, например? Или ограбить?
– Нет, я же говорил - эти статуи неуничтожимы. Но, правда, все равно лучше прятаться. Потому что игроки, обнаружив бесхозное тело, обычно стараются над ним поглумиться.
– Серьезно?
– Ну да. Это что-то вроде неписаного правила. Ладно, если просто курган лошадиного навоза на груди накладут. А то ведь могут и чего похуже придумать.
Брэндон забрался к себе в шалах. Скай заполз к нему улегся под боком, положив лобастую голову на передние лапы.
– А как выходить-то отсюда?
– опомнился я.
– Просто подумайте об этом. И скажите «Выход». Можно даже не вслух. Появится меню выхода.
– Понял.
Я забрался в шалаш, улегся на землю лицом кверху. Прикрыл глаза. Меню, не с первого раза, но появилось. Я сконцентрировался на кнопке «Выйти», и она подсветилась зеленоватым контуром. Перед тем, как активировать её, я чуть помедлил. И негромко, больше для себя, чем для него, произнес:
– Спокойной ночи, Брэндон. Ты уж извини, если что не так.
После изрядной паузы до меня донеслось:
– Да бросьте извиняться. Было круто, мистер Шарп.
Глава десятая. Прыжок веры
Я проснулся раньше Марго. Хотя для Диких земель слово «проснулся» не совсем верно. Так толком и не могу привыкнуть к этой процедуре.
Открывая дверь в Шлюзе, я, как всегда, на мгновение ослеп от яркой вспышки. Потом окружающая обстановка начала проявляться, но будто бы через мутное стекло - очертания были расплывчатыми, а при повороте головы и вовсе размазывались, растекались тающими в воздухе полосами. Цвета поблекли, практически свелись к оттенкам серого. Видимость была, как в густом тумане - буквально на 2-3 метра, а дальше все тонуло в белесом мареве. Я стоял посреди комнаты, и едва мог различить стены.
Это - Тонкий мир. Игроки оказываются в нем в моменты входа в игру, до того, как вернулись в свое тело. А также после смерти, когда их дух переносится на ближайший участок Святой земли, и нужно решать - либо лететь обратно к телу, либо, наоборот, притянуть его к себе. Для колдунов же Тонкий мир - важная часть их темных делишек. Брэндон даже пытался мне объяснять, как там все устроено, но я мало что запомнил. Меня вся эта мистика нервировала, а находиться в состоянии призрака было неприятно и как-то жутковато. Особенно когда стоишь над собственным окаменевшим телом.
Возможно, все дело в том, что у меня сведен к минимуму показатель Духа. Из-за этого я блуждаю в Тонком мире, как в потемках, у меня постоянно кружится голова, а вместо звуков слышны лишь какие-то невнятные шепотки и шорохи. А Брэндон рассказывал, что он, наоборот, в этом состоянии видит то, чего не видно обычному глазу - какие-то там Места Силы, следы магического воздействия, эмоциональный фон и даже призраков.
Я шагнул вперед - пошатываясь, будто ноги вязли в трясине. Подошел к кровати.
Я лежал на спине, свернутое в рулончик шерстяное одеяло, служившее подушкой, сбилось в сторону, и голова у меня запрокинулась назад, будто я пытался что-то рассмотреть на изголовье кровати. Руки были свободны - браслет наручников был застегнут только на левой, второй болтался раскрытым.
Марго лежала на мне, крепко обхватив бедрами и просунув одну руку мне под голову. Сейчас, пока она в офлайне и ее тело превратилось в статую, это для нее идеальный способ удержать меня на месте. Тела игроков неуязвимы, сдвинуть их с места тоже невозможно. Так что я припечатан к кровати до тех пор, пока девица не соблаговолит войти в игру.
Я протянул руку и коснулся своего тела.
Снова вспышка, но на этот раз все на несколько мгновений погрузилось во тьму. А потом я открыл глаза и проснулся уже по-настоящему.
Тело Марго, хоть и было гладким и твердым, как камень, не ощущалось тяжелой глыбой. Я провел подушечками пальцев по её обнаженной спине - зигзагом, невольно следуя рисунку причудливой татуировки.
Странноватые ощущения после того, что произошло в конце прошлой игровой сессии. Даже в реале Марго не выходила у меня из головы. Я гнал от себя мысли о ней, как мог. Не хватало еще втрескаться, как мальчишка, в дурацкий виртуальный образ! Но... Я-то себя знаю. Если уж женщине удалось выковырять меня из моей толстенной, покрытой мхом раковины, то это серьезно. Я не бабник. Женщин у меня за всю жизнь было немного. Но те, что были - были, как вспышки. Озаряли жизнь на какое-то время, а после расставания оставляли саднящие незаживающие раны. Почему-то не получается по-другому. Видимо, дело во мне.