Дикими тропами. Дружба
Шрифт:
– Признайтесь, в этом нет ничего постыдного!
– Читайте ответ по лицу, – с улыбкой посоветовала она.
– Ответ – да.
– Вы несносны, – покачала головой Бродяжница.
– С Вами полностью согласен, – проговорил Аристарх, выбираясь из палатки, – Ухмарь – сущее наказание! С ним невозможно вести беседу!
– Но, Рист, мне кажется или тебя это вполне устраивает? – засмеялся Ухмарь.
– Если не прекратишь обращаться ко мне этим глупым прозвищем, узнаешь мощь моего меча, – пообещал Аристарх голосом без капли угрозы.
– Я уже познал, –
– Пустая рисовка, – отмахнулся Аристарх и, не выдержав, тоже громко расхохотался.
Шум снаружи разбудил Линёну, и она осторожно выглянула из палатки. Открывшаяся сцена немало её позабавила: мужчины смеялись до слёз, и даже обычно сдержанная Бродяжница широко улыбалась. Дождавшись, когда мужчины отсмеются, последняя спросила:
– У вас какие-то дела в Джитхаре?
– Нет, – ответил Ухмарь и кивнул на друга, – только Аристарх пополнит запасы трав, понежит косточки в мягкой трактирской постельке, и двинемся дальше.
Аристарх не стал возражать против слов Ухмаря, и Бродяжница кивнула, принимая такой план. Седмицу спустя они были в Джитхаре.
Глава 3. Откровения и взаимовыручка
Линёна с восторгом отнеслась к возможности побывать в другом городе, отличном от Акайда, в котором она изучила каждый закоулок. Джитхар встретил путников густым предрассветным туманом и одинокими лавочниками, едва продрав глаза спешащими угостить любого желающего пышными свежеиспечёнными пирогами да ватрушками.
Ухмарь тут же подарил Линёне узорчатый крендель. Он не поскупился бы на крендель и для Бродяжницы, но та твёрдо отказалась, не желая быть ему обязанной. Джитхар слыл городом-ярмаркой, городом вечного праздника. Он был побольше Акайда и расположен ближе к Стольному Граду.
Путники остановились в захудалом трактире на окраине, «Языке гарпии». Мерзкое название как нельзя лучше предупреждало постояльцев о поджидающем внутри: отвратительной еде, пыльных номерах с полуразвалившейся мебелью и только дешёвой выпивке соответствующего качества. Что поделать – лишнее внимание претило путникам, а ещё, положа руку на сердце, следовало признать: они экономили средства. Точнее, экономила Бродяжница, Аристарх и Ухмарь предпочли промолчать. По той же причине вместо двух отдельных номеров, комнаты, которые они заняли, были смежными и объединялись крошечной общей гостиной.
– Мне так хотелось бы увидеть здесь как можно больше всего! – мечтательно протянула Линёна, чуть только они оказались одни с Бродяжницей в тишине своей комнаты.
– Понимаю, – ответила Бродяжница.
Продолжения не последовало, и Линёна раздосадовано передёрнула плечиками.
– Быть может, Ухмарь уделит мне немного времени, чтобы показать Джитхар…
– Быть может, – отозвалась Бродяжница, изучая грязную улицу с целой стайкой оборванных бедняков, вид на которую открывался из единственного окна. Джитхар её не обманывал, красивый и уродливый одновременно. Почему-то она прежде всего видела его
– Значит, я могу спросить его? – вкрадчиво осведомилась Линёна.
– Вначале узнай, что думает по этому поводу Аристарх. Последний переход не слишком утомил тебя?
– Ничуть!
Линёна грациозно протанцевала к двери в смежную с мужчинами гостиную. Судя по шуму, донёсшемуся оттуда, когда Линёна выходила, они о чём-то увлечённо беседовали.
Когда девушка впорхнула обратно, она позволила себе обнять наставницу сзади, возбуждённо шепча Бродяжнице на ухо:
– Он согласен! Я иду?!
– Иди. Только не забудь плащ захватить. И ещё, – она удержала ученицу за локоть. – Будь осторожна… с ним. Боюсь, он опасный человек.
– Спасибо, – очень громко прошептала Линёна. Глаза у неё светились от счастья, и, кажется, смысл произнесённых Бродяжницей слов не достиг цели.
В дверях Линёна столкнулась с Аристархом. Он молча застыл на пороге и подождал, пока она под руку с Ухмарём не удалилась. Бродяжница вопросительно подняла бровь:
– Я полагала, у Вас дела в Джитхаре?
– Так и есть. Но прежде не мешало бы позавтракать. Вы идёте?
Бродяжница согласилась. Несмотря на несъедобную пищу, в трактирном кабаке можно иногда услышать что-нибудь полезное.
– И каждый раз Вам приходилось спускаться за именно тем камушком? – переспросил Аристарх не без жалости в голосе. – Сочувствую.
– Не стоит, – немного холодно ответила Бродяжница, злясь на свой длинный язык. Аристарху удалось незаметно разговорить её, и теперь он вовсю наслаждался рассказом о днях, проведённых с Учителем. – Я ни о чём не жалею. Всё, что делал Учитель, он делал для моего блага.
– Простите, – сказал Аристарх и вперился немного изменившимся взглядом куда-то за спину Бродяжницы.
– АРИСТАРХ! – тут же разразился громовой голос прямо у неё над ухом, нарушая неторопливые разговоры всех без исключения малочисленных утренних посетителей «Языка гарпии».
Врачеватель натянуто улыбнулся, но во взгляде его читалась плохо скрываемая досада вперемешку со смущением.
– Рауд…
Огромный рыжеволосый детина, не испрашивая разрешения и нисколько, в противоположность Аристарху, не смущаясь, присел к ним за стол.
– О, друг мой! Представь нас немедленно! – прогрохотал Рауд.
Аристарх поморщился как от зубной боли.
– Бродяжница, познакомьтесь, прошу Вас, это мой старинный приятель Рауд. Рауд – Бродяжница.
Старый друг Аристарха протянул свою огромную лапищу, имея конкретные намерения поцеловать руку дамы, но Бродяжница лишь извинилась, сославшись на старую рану, мешающую ей приветствовать нового знакомого должным образом.
Случайная встреча совсем не порадовала Аристарха. Бродяжница с интересом наблюдала за тем, как он, почти не скрывая неудовольствия, буравил взглядом Рауда. Тот предпочёл не замечать неловкости, намеренно ли, искренне ли – было не разобрать.