Дикий, дикий запад

Лесина Екатерина

– Нет, - тихо сказала я, прижимаясь к Эдди. – Можно, я к тебе?

В детстве я ничего не боялась, пожалуй, кроме пьяного папаши, особенно, когда он, забывшись, начинал горланить песни или кричать. Стрелять еще мог. Боялась я не за себя, а за матушку, которая спешила его успокоить.

Вдруг бы однажды случилось бы страшное?

Теперь я понимаю, что случилось бы.

Однажды всенепременно случилось бы. И… и он бы выстрелил. Или ударил. Рукой, ножом… наверное, хорошо, что его убили. Жаль, что так поздно.

Главное, в тот вечер, когда приехал Эдди, отец снова напился и стал орать, что в доме его не уважают.

Что мы нахлебники.

Что… много всего. И я оцепенела от ужаса. А потом, наверное, пытаясь хоть как-то с ужасом этим справиться, заглянула в комнату, где поселили Эдди. И сказала:

– Можно к тебе, под одеяло? А то я его боюсь.

А Эдди ответил:

– Полезай. И спи. Я посторожу. Сюда он не войдет.

Он так и просидел в ту ночь на полу, скрестив ноги, уставившись на дверь, запирать которую не стал. Я знаю. И потом уже я приходила к нему снова и снова, даже когда он освоился и сам стал спать в постели.

Матушка не знала.

Никто не знал.

– Забирайся, - Эдди подвинулся. – Я тебя тут не оставлю одну.

Я прижалась к нему и выдохнула. Стало… спокойней. И вправду, что это на меня нашло? Дома? Какой это дом? Склеп огромный памятью об утерянном могуществе. Золото. Драгоценности.

Призраки.

Да я свихнусь в этом доме, если уже…

– Я боюсь, - призналась я. – А вдруг… вдруг оно меня не отпустит.

– Место?

– Да. Помнишь, что они сказали? Боги закрыли путь для кхемет. И если они сочтут, что я – это они…

Страх вцепился в горло ледяной рукой.

Я не хочу!

Больше не хочу!

– Не сочтут. Те, ну, которые пришли, у них ведь дети остались, так?

Я кивнула.

В теории так.

– И если бы этих детей сочли тоже кхемет, то они бы померли. И тогда бы не было тебя. Ясно?

Он говорил об этом настолько уверенно, что хотелось верить.

– А может… - но сомнения не отпускали меня. – А если… если там они жить могли и жили, но сюда не лезли? А когда б полезли, то и…

С богов ведь станется. Я помню тот сборник легенд и преданий, который читала тайком и под одеялом, ибо Матушка Мо полагала книгу ересью. Ругалась еще.

Мне не хватает её ругани.

И нравоучений.

– Ничего, - Эдди провел по волосам. – Справимся, Милли. Мы ведь всегда и со всем справлялись. Ты и я. Верно?

Я кивнула.

А еще подумала, что там, на Востоке, Эдди не будет. Ладно бы кринолины с этикетами, переживу. Но ведь Эдди не будет!

Он говорит, что я там выйду замуж и буду счастлива. Но как я могу быть счастлива без своей семьи?

Странно, но суматошные эти мысли окончательно меня успокоили. В конце концов, до Востока добраться надо бы. Пока у нас вон, Мертвый город, боги, проклятья и дорога вникуда.

Вот

интересно, а сиу знали, что я, кто я… там, за пределами города?

И действительно ли не было иного пути или… им здесь что-то нужно?

Весьма скоро я убедилась в правильности своей догадки. Рассвет-таки наступил. И мы поднялись. Переглянулись. Кивнули друг другу, выражая огромную радость тем фактом, что все еще живы.

Выпили остатки воды.

Есть не стали. Лично мне не хотелось вот совершенно. Желание было одно: поскорее убраться и как можно дальше. Меж тем солнце, поднимаясь на небосвод, пробивалось в узкие окна зала, наполняя его светом. И золото в солнечном сиянии вспыхивало ярко, почти ослепляя.

Я и глаза прикрыла. Так, на всякий случай.

– Иди, - сказали мне сзади. – Иди, девочка, и возьми то, что твое по праву крови.

– Что? – я обернулась и посмотрела на сиу.

– Там. Узнаешь.

И мне указали на лестницу.

Я поглядела на лестницу, которая в предрассветных лучах казалась еще более высокой и желания подняться по ней не вызывала вот совершенно, потом на сиу. На Эдди. На Чарли, что потянулся к револьверам, а этого делать точно не следовало.

– Зачем? – задала я вопрос, который в нынешних обстоятельствах показался мне донельзя логичным.

– Затем, что этому месту пора уйти, - сиу была спокойна.

А ведь…

Если Эдди полезет меня защищать, то и графчик не устоит. Мужики, они такие, или безголовые, или хлебом не корми, дай защитить кого-нибудь. Вона, братец нахмурился, челюсть вперед выдвинул и брови свел прегрозно. Только сиу на его гримасы плевать.

– Погоди, - я удержала Эдди.

Будет не слишком-то весело, если мы тут драку учиним. Сиу… про сиу всякое говорят. И что-то совершенно не тянет проверять, сколько в том правды. Что-то да подсказывало: много. Во всяком случае, найдется у них чем Эдди ответить.

И он знает.

Но все одно не отступится.

– Если я откажусь…

– Мы уйдем, - сказала сиу. – А вы останетесь. Ты, возможно, и сумеешь выжить. Это место тебя признало. Но оно голодно. И потребует крови. А ты не сумеешь отказать ему. Не сразу, но согласишься.

Вот и снова же, чую, что не врет.

– А как же ваша… это… сердце, которое вернуть надо?

Сиу пожали плечами. Все трое и одновременно: мол, сердце сердцем, как-нибудь разберутся.

– Мы знаем путь в тот город, - ответила все-таки старшая.

А вторая добавила.

– Придет время последней битвы…

По спине поползли мурашки. И куда они биться-то пойдут? Почему-то дом вспомнился. И еще Змеиный дол, куда сиу, как подозреваю, частенько заглядывали. А стало быть, не так уж высок Драконий хребет. Да и вовсе стоит ли на горы надеяться?