Дикий инстинкт
Шрифт:
Сильный рывок вверх, юбка трещит… и вдруг оказывается у меня на талии. А рука священника уже в моих трусиках, касается болезненно ноющих, истекающих влагой складочек…
– О-о-о!.. – только и могу выдавить, чувствуя, что сознание плывет, растворяется от накатившей похоти, бешено пульсирующей внутри. Ни разу в жизни не испытывала такой жгучей потребности, тяги к мужчине…
О такой страсти я даже в книгах не читала. Наверное, поэтому сейчас чувствую себя так, будто вот-вот сойду с ума. Все тело охвачено огнем и могу думать лишь о том, что хочу прижаться к этому
Но стыд заставляет все еще сопротивляться своим желаниям. Судорожно сжимаю кулаки, чтобы не заключить его в объятия.
Его пальцы скользят по влажной плоти, и я тихонько взвизгиваю от прострелившего наслаждения. Эмоции на грани. Меня прошивает разряд в двести двадцать, не меньше. Содрогаюсь.
– Тебя что, никогда никто там не касался?
Вдруг понимаю, что он пытается добавить в голос насмешку, но у него не выходит. Он напряжен не меньше моего. Вглядываюсь в красивое до порочности лицо. На его щеке дергается мускул. Этот человек для меня словно опасный наркотик… Может доставить невиданные по силе ощущения, а может убить.
И я почти согласна на смерть…
Нет, я должна оттолкнуть его!
Начинаю ерзать, чтобы отстраниться от ласкающей меня руки, и задеваю влажным лоном бугор, торчащий из-под рясы. Священник издает глухой стон.
– Ты так напряжена, малышка. Я хочу тебе помочь. Только помочь. Я помогу тебе кончить, чем не богоугодное дело?
Из его груди вырывается хриплое дыхание, его губы снова накрывают мои, на этот раз поцелуй еще более властный, становится все более жарким, более страстным. Рука между ног ласкает все сильнее, надавливая. Нащупывает особенно чувствительное местечко и кружит по нему. Это непередаваемо. Перед глазами сверкает, я точно в эпицентре фейерверка.
Кажется, окончательно теряю разум, потому что начинаю сама подаваться вперед, чтобы быть еще ближе к этим пальцам…
Один из которых вдруг входит в меня… Совсем немного, но я вскрикиваю от боли.
Священник убирает руку.
– Ты и правда девственница…
Тихий вздох.
– А ты подонок, – хриплю ему в губы.
Он вдруг обхватывает мою талию и ставит меня на ноги.
– Ты абсолютно права. Исповедь окончена.
Эти слова, произнесенные абсолютно равнодушным тоном, действуют на меня, как ведро ледяной воды. Реальность накатывает оглушающей пощечиной.
Вспыхиваю от стыда и унижения.
Он наигрался? Он, и правда, законченный мерзавец и извращенец.
– Не нужно огорчаться, принцесса. И не смотри на меня так. Мне жаль, что я не выполнил своего обещания. В другой раз. Тебе пора.
Прикусываю губу. Господи, какой стыд!
Ни слова больше не говоря священник выскальзывает за дверь.
Глава 3
Ноги не держат меня, и я падаю на скамью. А потом и вовсе сползаю на пол. Кажется, на пару секунд я даже отключаюсь. Это определенно шоковое состояние. Меня колотит, тошнит. Я не могу собраться, не могу встать на ноги…
Не могу осознать, что произошло…
Самое ужасное – меня в таком
– Милена! Господь всемогущий, что с тобой?
– Не знаю… Простите. После вашей проповеди почувствовала себя нехорошо, – объясняю ему. – Я должна была исповедоваться, зашла вот… и тут мне совсем стало плохо. Так неловко…
– Ну что ты, дитя. Я сейчас твоему отцу позвоню. Он в городе?
– Да… Но не нужно его волновать.
– Как не нужно, да на тебе же лица нет, бедняжка!
– Наверное что-то не то съела.
– Тогда и врача позвать надо.
– Мне не настолько плохо…
Мужчина помогает мне подняться на ноги.
– Ты одна приехала?
– Да, на машине… Мне немного лучше.
– Нет, ты не можешь вести автомобиль в таком состоянии. Лучше вызвать такси.
– Я доеду, правда. Оставлять тут папину машину… он даже не знает, что я ее взяла…
Священник укоризненно качает головой.
– Разве это важно в такой момент? Ладно, хорошо. Сам отвезу тебя.
– Вы?
– Почему ты так удивлена? У меня есть права и вожу я аккуратно. Не переживай.
– Я даже не сомневаюсь, что вы аккуратный водитель. Просто мне ужасно неловко вас так обременять…
– Ничего страшного. Помощника нет у меня, – вздыхает священник. – А то бы его попросил. Но нахал уволился на прошлой неделе. Оказалось, еще и воровал… Ну да ладно, пойдем, не буду надоедать тебе своими проблемами. Лучше ты мне по дороге расскажешь, как дела, ведь так давно не виделись.
Он еще говорит что-то, а у меня в голове сумбур. Что значит никого нет из помощников? А кто меня в исповедальне лапал?
– Скажите… а разве на службе не было еще одного священника? Он сидел на третьей скамье… В длинной рясе.
– Я не видел, – удивленно говорит мой собеседник. – На моей службе? Хм, даже интересно, кто это был. И почему он не остался? Я долго говорил на улице с прихожанами. Никого в рясе мимо не проходило. Загадка, мда. Может это… – он вдруг запинается.
– Что? – спрашиваю со вновь вспыхнувшей надеждой, что узнаю, что означало произошедшее со мной. Этот падре явно никакого отношения и понятия не имеет. Я ведь грешным делом отца начала подозревать…
– Может это были галлюцинации, милая? Я, когда не то съем, тоже бывает, – мужчина похлопывает себя по объемному животу.
– Возможно, – признаю, опустив голову. Нет, я так не считаю, ничего подобного! Но не буду же со священником спорить, доказывая, что мужчина в рясе был из плоти и крови. Того, что он делал со мной… невозможно вообразить. Все реально, как моя порванная юбка и мокрые трусики…
Мне никак не удавалось заснуть.
Лунный свет струился сквозь белые тюлевые занавески, отбрасывая отблески на трещину в потолке.