Дикий мед
Шрифт:
– Мне не нравится, когда я вижу, что тебя целует другой человек, – произнес он, стирая с ее глаз лечебную мазь.
– Если бы ты был слеп так же, как я, тебе бы не пришлось этого видеть, – дерзко выпалила она и тут же внезапно икнула. – Извини.
Несмотря на свое мрачное настроение, Девлин рассмеялся. Мориа выглядела очень забавной, когда в ее голове бродил хмель. Да и как можно было сердиться, глядя на ее глуповатую улыбку и перепачканное лечебным снадобьем лицо!
– Ты неисправима, – произнес он.
– Что ж, хоть этим я могу гордиться, – невесело ответила Мориа.
Взяв девушку за руку, Девлин повел ее
Как только Девлин намочил кусок материи и вытер лечебное снадобье с ее лица, Мориа немедленно растянулась на земле рядом с ручьем.
– Что за таинственные дела были у тебя в Санта-Рите? – поинтересовалась она.
– Главное из дел я еще не выполнил. Мне это только предстоит. Но для этого мне придется отвести тебя на ранчо. Мы отправляемся на рассвете.
– Ты отправляешься. Я остаюсь здесь, – твердо произнесла Мориа.
– Тебе будет безопаснее в моем доме.
Сев на землю рядом с девушкой, Девлин заметил упрямое выражение на ее лице.
– Я никуда не пойду. Я остаюсь в горах, – снова повторила она.
Девлин с досады стукнул кулаком по оказавшемуся рядом валуну:
– Боже милосердный, женщина, готов биться об заклад, что ты споришь со мной только потому, что тебе хочется противоречить! Если я приказываю тебе остановиться, ты заявляешь, что хочешь идти. Если я приказываю идти, ты останавливаешься – лишь бы сделать все наперекор.
– Думаю, тебе просто нужно не приказывать мне, а просить, – с легкой усмешкой ответила Мориа.
Девлин устало вздохнул:
– Хорошо. Тогда не будете ли вы так любезны оказать мне большую милость и остаться на моем ранчо до того, как я вернусь?
Лицо Мориа просветлело от улыбки. Протянув руку, она попыталась коснуться гиганта кончиками пальцев.
– Я буду так любезна и окажу вам эту милость. Но вы будете должны мне за это дорого заплатить, о Белый Призрак, великий мудрец и мститель за всех несправедливо обиженных. А также самый похотливый блудник в этих горах. И тогда я сделаю все, что вы захотите.
Простого прикосновения пальцев Мориа к его губам оказалось достаточно, чтобы по всему телу Девлина прокатилась теплая волна.
– Назови свою цену, – произнес Девлин; его голос дрогнул.
Она обвила руками его шею и притянула к себе.
– Думаю, твое тело будет достаточной ценой.
Девлина словно одурманило. В его памяти тут же со всей ясностью вспыхнуло воспоминание о том, с какой страстностью отвечало ее тело на его ласки в ночь перед его путешествием в Санта-Риту, и о переживаниях во время мучительных ночей, которые ему пришлось провести без нее. Он снова почувствовал прилив желания. Да, она была с Чаносом, но своими поцелуями он сотрет из памяти Мориа все воспоминания о прикосновениях этого знахаря, так что она будет помнить лишь его одного...
Однако Мориа и так знала, что любить она может лишь этого гиганта со светло-карими глазами и черными как смоль волнистыми волосами. Когда его тело накрыло ее, в ней немедленно поднялся целый вихрь восхитительнейших ощущений. В его отсутствие Мориа скучала по Девлину гораздо больше, чем он мог предположить. Самым чудесным было воспоминание о той ночи, когда они столь обезумели от страсти, что, исчерпав все силы, долго лежали неподвижно, не в состоянии пошевелиться.
Ее губы встретились с его губами, и Мориа коснулась рукой широкой груди Девлина. В который раз она удивилась, какими литыми были его мышцы. Девушке захотелось заново исследовать каждый дюйм его могучего тела, зажечь своей лаской каждый участок его кожи, чтобы Девлин стал желать ее столь же сильно, как жаждала его она.
Подобно изголодавшемуся зверю, набрасывающемуся на долгожданную пищу, Девлин с жадностью сжал золотоволосую красавицу в своих объятиях. Надо было провести несколько дней без Мориа и увидеть ее в руках Чаноса, чтобы понять, как сильно эта девушка владела его сердцем.
В то мгновение, когда он увидел ее в объятиях Чаноса, у Девлина возникла даже не ревность, а ощущение какой-то страшной безвозвратной потери. И тогда он понял, что Мориа стала значить для него не меньше, чем снедающая его жажда мести Лилу Беркхарту. Когда-то Белый Призрак намеревался использовать Мориа как приманку, чтобы заманить Беркхарта в горы. Но теперь лишь одно предположение о том, что Беркхарт будет на нее глядеть, наполняло его сердце болью. В эти мгновения Девлин мог сказать себе, что, даже если поединок с Беркхартом окончится для него смертью и его душа уйдет в вечность, ему будет чем вспомнить мимолетную земную жизнь.
Девлин начал освобождать Мориа от одежды, покрывая каждый появившийся из-под нее участок кожи жаркими поцелуями.
Когда его язык коснулся набухшего кончика ее груди, Мориа словно нырнула в пучину, которая становилась все глубже и глубже при каждом его прикосновении. Девлин полностью обнажил ее, и теперь ничто не отделяло от нее возлюбленного.
– Почему, Мориа, – услышал вдруг Девлин срывающийся с собственных губ свистящий шепот, – почему ты позволила Чаносу дотрагиваться до тебя?
– Потому что с ним мне было безопасно, – прошептала она в ответ и жадно вдохнула воздух. – Не так, как с тобой...
– А со мной? – Девлин крепче прижал Мориа к себе.
– С тобой я всегда теряю голову, но сейчас я хочу, чтобы ты разжег во мне огонь. Я безумно хочу тебя...
Слова Мориа были для Девлина подобны брошенному на сухие ветки факелу. Он сжал Мориа с такой силой, что она потеряла способность дышать. Ее тело было объято пламенем – диким, неудержимым, разгоравшимся все ярче и сильнее. Оно было горячее тысячи солнц и словно сплавляло их тела воедино, не требуя для своего горения никакой пищи, кроме восхитительных ощущений, которые испытывали они оба.
Мориа чувствовала себя совсем обезумевшей. По ее телу пробежала дрожь, и, жадно хватая ртом воздух, она начала выкрикивать имя Девлина.
В эти минуты Мориа не просто уступала страсти Девлина – в ней самой бушевало не меньшее желание. И сознание того, что он желанен, приносило Девлину еще большее удовольствие.
В голове Белого Призрака на миг вспыхнуло воспоминание о его предыдущих любовных опытах, и он поразился, насколько бедными и бесцветными они были. Девлин пришел к выводу, что Мориа притягивала его не только физически – она была для него еще и сложным, интересным, не перестающим удивлять и восхищать человеком. Ни у кого из прежних его возлюбленных он не встречал столь сильной воли и неустрашимого духа. Мориа без колебания принимала любой вызов, который бросала ей судьба, и вступала в борьбу с такими трудностями, перед которыми любая другая женщина давно отступила бы.