Дикий Порт (Райские птицы)

Онойко Ольга

Первый флот не успел развернуться боевым «тюльпаном» из походной «кометы», до оборонной полусферы перестраиваться было ещё добрых четыре часа. Самая простая классическая раскладка: «четверной крюк» вгрызается в неудобную, гибридную фигуру — конус.

Впору заподозрить развлечение. Но главный ксенолог флота пришёл к выводу, что ррит больше не развлекаются. Значит, обманный манёвр…

Руки Маунга взлетели над пультом. Первый готовился маневрировать в соответствии с обстоятельствами и приказами.

Ближайшие

минут десять волноваться было не о чём: ракетоноска очутилась в мёртвой зоне, заслонённая сотней более предпочтительных целей. Уже вёл огонь «Древнее Солнце», сердцевина цветка. Но «тюльпан» продолжал разворачиваться, и скоро его лепесток, частью которого стала «Миннесота», должен был вступить в бой.

Ррит слишком много. Часть останется вне смертоносного «бутона». Достаточно, чтобы помешать «Ямамото» промчаться к Второй Терре мимо завязшего в сражении собрата-«Тодесстерна».

Об этом подумают адмирал и местер Ривера.

— Меняем дислокацию, — настиг сухой, точно компьютерный, голос капитана.

На экране танцевала локальная карта. Построение — «ромашка», проще говоря, плоскость, но уже заворачиваются края; четыре цйирхты, точно пчёлы, приникли к сердцевине, меньших кораблей сканеры не различают, но они есть.

Мёртвая зона. Всё ещё мёртвая зона.

О’Доннелл звучно скрипнул зубами.

Морески издал странный звук: словно получил в солнечное сплетение.

Сопровождению «AncientSun», лепесткам тюльпана, отдан приказ уходить к «Ямамото».

Ноздри Маунг Маунга расширились. Он приподнял голову.

«Рхая Мйардре» шёл перпендикулярно лепесткам никчёмной «ромашки». Луговской хочет оттянуть часть рритского флота на себя? Слишком большая получается часть…

Адмирал знает, что делает.

— Разворачиваюсь, — проговорил Маунг.

Он снова почувствовал раньше, чем увидели сканеры «Миннесоты». Уже успела смениться локальная карта; вместо «Древнего Солнца» и «Рхая Мйардре» на экранах явились «Ямамото Исуроку» и «Йиррма Ш’райра», и флагман главнокомандующего ррит, их верховного вождя, смутно ощущал Маунг там, где мирно плыла по орбите Вторая Терра, Ррит Иррьенкха…

Полпути до расчётной позиции.

…это обычай. Маунг читал. До того, как появились отчёты военных ксенологов, были отчёты — и научно-популярные книги — ксенологов невоенных. От младенца, едва умеющего удержаться на четырёх, до подростка, ожидающего инициации, ррит охотятся. Так же, как их животные предки. Предполагалось, что поэтому-то их естественное вооружение не атрофировалось за сотни тысяч лет. В городах давно постиндустриальной Кадары по улицам носится экологически чистая добыча для малышей.

Когда охота становится войной, ничего не меняется. Рритская молодёжь на родовых ай-аххарах мечется по «мёртвым зонам» поля боя, ища себе хороших

врагов.

Сочетание полезного с приятным — принцип интеррасовый…

Прицел.

Залп.

— В перехватчик ушла… — выдохнул Морески со стоном.

Об этом не принято говорить, но стоимость одной сверхсветовой ракеты превышает… не стоит думать об этом в бою. Ай-аххар, манёвренный как летняя муха, метался по локальной карте. Патрик ухал и шипел, умоляя борткомпьютер, Хана Соло и Господа Бога поймать уже, наконец, сволочь в прицел.

— Есть! — заорал Морески, вскакивая, — есть!!

Ирландец злорадно хохотал, демонстрируя безвинному экрану неприличный жест. Отброшенный попаданием ай-аххар вылетел с локальной карты. Маунг уже поднял руки, готовясь скорректировать курс и продолжить путь к крейсеру Второго флота, когда «Миннесоту» несильно тряхнуло.

— Внимание! — разнеслось по рубке, и почудилось, что компьютер говорит нервно. Тембр был стандартный, голос Иренэ Карреру удалили из базы — он напоминал о смерти предыдущего капитана.

— …внимание… целостность… семьдесят пять процентов, — захлёбывающееся шипение, — пятьдесят пять процентов…

— Словили! — проорал Патрик. Схемка фрегата в верхних углах мониторов переливалась алым. — В ходовую, й-й-о…

Он не столько попытался выругаться, сколько застонал от отчаяния.

— Это второй, — сказал Маунг. — Он вышел с другой стороны.

Первый пилот глубоко вздохнул и сосредоточился.

Морески ругался по корабельной связи, пытаясь добиться невозможного — заставить техников фрегата сделать больше, чем сами они могли для спасения своей жизни. Патрик что-то невнятно орал.

Кхин откинулся на спинку кресла. Привычное спокойствие, подобное безмятежности озёрной глади, стало полнее и глубже, превратившись во всеобъемлющий океанский штиль. Сейчас помогло бы лишь чудо, лишь вмешательство майора Никас, но майор — на «Древнем Солнце», и она занята делом. К чему волнения, если ничего не можешь переменить?

…и корабль содрогнулся снова.

Злосчастная ходовая часть ракетоносного фрегата «Миннесота», дважды ремонтированная и всё же изначально склонная к рассинхронизации биений в гравигенераторах, отказала.

Экраны вспыхнули алым и золотым, многократными превышениями допустимых норм, тревогой, потом просто бессмыслицей, которую выводили сбитые с толку программы. Слетела блокировка, не дававшая борткомпьютеру организовать свою работу с качественно иной степенью целесообразности.

«Миннесота» обрела разум.

Фрегат попытался спастись. Двигатели коррекции включились, направляя ракетоноску вниз от условной плоскости, принятой картами флота. Но рассинхронизация достигала уже трёх с половиной наносекунд, и корма «Миннесоты» начала сворачиваться внутрь себя.