Дикий Порт (Райские птицы)

Онойко Ольга

Лилен, ища поддержки, покосилась в сторону Игоря, но тот смотрел на Таисию — выжидающе и безгневно.

— Я пошла ночью купаться. А потом думать. В домик. На дереве, — каждую фразу девушка выплёвывала, как дротик из духовой трубки; сама не знала, почему всё-таки отвечает. Выдерживать безмолвный нажим Чиграковой было нелегко, проще сделать, что просят. — А Майк припёрся за мной. Он не умеет ходить по джунглям и не дошёл бы обратно. Я его оставила там спать. И мы вернулись утром.

— Ты что-нибудь ощутила? — перебив Таисию, спросил Игорь.

Лилен тяжело

вздохнула.

— Ничего, — измученно, в тысячный раз повторила она. — Здесь ничего не было. И Нитокрис пришла, тоже сказала — здесь ничего не было.

— Неправильно.

— Что?!

— Неверно переводишь, — покачал головой мастер. — Правильно так: «Здесь было ничего».

— Не поняла.

— Надо было учить тебя… — досадливо проговорил Игорь. — Понимаешь… «Я ничего не слышал» — это нормально для человека. Нукта не может ничего не слышать. Он по-другому устроен и иначе воспринимает мир. Если Малыш и Нитокрис говорили, что ничего не было, это значит, что в сплошной и цельной ткани, в плотном океане, каким они ощущают Вселенную, появилась какая-то пустота. А это ненормально.

— И что это объясняет? — скептически сказала Лилен. — Можно подумать, кто-то знает, отчего такая ненормальность случается.

— Можно и подумать, — с нехорошей иронией заметила Чигракова.

— Майк, — спросила Лилен, — почему ты выбрал Урал?

Тот задумался. Всерьёз задумался, явно не только подыскивая ответ для блондинки Марлен, но и пытаясь разобраться для себя.

Они сидели в гостиной коттеджа Мариненко. Игорь и Анжела ушли куда-то вместе с Таисией, то ли гулять, то ли обсуждать дела, а скорее, совмещать приятное с полезным. Лилен сделала чаю, Майк, сам не заметив, выглохтал уже пять чашек, а шестую пролил на ручной работы салфетки. Салфетки и скатерть давным-давно подарила Анжеле сама Кесси Джай. Лилен удивилась когда-то донельзя: она знала, конечно, что героиня Первой космической провела последние годы жизни здесь, в питомнике, но в голове не укладывалось, что Кесси могла в старости печь пирожки и вышивать салфетки.

Сквозь чисто отмытые стёкла лилось солнце. Тени ветвей покачивались на белом подоконнике.

Майк сопел.

— Интуитивно, — сказал он наконец. — Подумал, куда меня тянет, маятник над листком покачал — ну, знаешь, как качают над двумя ответами? Потянуло на Урал. Я сначала думал, это просто выгоднее, они со сроками меньше гонят, денег больше дают. А потом понял, что не в этом дело…

— А в чём? — Лилен почти по-настоящему стало интересно.

Майк помолчал. Уже набрал в грудь воздуха для ответа, но вместо него помолчал ещё.

— Я слежу, что происходит, — медленно сказал он. — В мире. Без этого нельзя. Но на самом деле не этим интересуюсь. Сейчас всякие проблемы, споры из-за квазицитовых месторождений, из-за договоров по пограничному флоту, из-за внешней политики… это не главное. Главное, Седьмая Терра — это то, что будет потом. Вообще то, что ещё только будет. Может, будет не она, может, всё переменится, но… чушь какую-то несу, — он удручённо покривился. — Мне пока тяжело сформулировать. Ну… устремлённость. Эволюция. Молодость. Ты ведь Гумилёва не читала?

— В подлиннике, — отрубила Лилен.

— Я имел в виду Льва. Историка. Была когда-то такая теория пассионарности…

Майк начал рассказывать и увлёкся. Девушка внимала вполуха: она привыкла, что Макферсона порой заносит. В такие минуты тому делалось всё равно, кто рядом. Он просто думал вслух. Процент непонятных слов мог зашкаливать или не зашкаливать, философские теории Майка Лилен всё равно не занимали. Один раз, правда, он рассказывал про эволюцию культа красоты — как манекенщицы превратились в символ-моделей — это было интересно, но исключение только подтверждало правило.

Лилен думала о своём. О Чиграковой, дяде Игоре, который вёл себя странно, и о допросе, который они устроили ей на поляне, где умер Малыш.

«Я расскажу тебе, отчего возникает явление, которое нукты чувствуют как лакуну в мульти-поле. Обещаю, что расскажу. Но позже. Сейчас мне важно не потерять нить. Местра Лили, пожалуйста, ответь на несколько вопросов», — Таис стояла, скрестив на груди руки, застыв; завитки волос золотились, непроницаемый взгляд походил на уцепившийся за тебя мягкий коготь. Лилен чувствовала, как учащается пульс. Непонятно почему. Она не волновалась, только злилась.

«Марлен, прости нас, — мягко сказал Игорь. — Местра Таис… следователь. У неё есть дополнительная информация. Мы найдём убийц. Помоги нам».

Лилен уставилась в землю.

Она отвечала. Честно. Про всё. Чувство было отвратительное, слишком уж личное приходилось рассказывать. Как нижнее бельё выставлять на обозрение. Но вместе с тем смутно маячило: именно так бы работали парни, носящие полицейскую форму, знай они, с чем имеют дело.

«О чём ты и твои родители говорили в последние дни?»

…о Майке, приглашении, договорах и фильмах. О выборе между Землёй и Террой-7. О том, что мать и отец Лилен всегда на её стороне. Про альфа- и дельта-самцов Ладгерды и Итии, про секвойид, в чью вершину ударила молния, про залив, в котором купаются нукты. Про домик, который папа сделал для них и Малыша…

«Во сколько ты ушла из дома?»

«Ушла… пол-одиннадцатого, наверно… — и вдруг у Лилен сжалось горло. — Дядя Игорь! Когда я пошла купаться! Я их слышала!! Я медитировала и услышала экраноплан. Вне расписания, он шёл вне расписания». — Она с надеждой обвела взглядом их лица; она вспомнила важное, действительно очень важное, это могло помочь!

Таисия задумчиво сжала губы. Коснулась пальцами подбородка, сосредоточенно глядя в одну точку.

«Лили, — спросила серьёзно и непринуждённо, — а о чём ты в тот момент думала?»

Лилен задохнулась.

Хоть что-то ответить удалось не сразу.

«Это моё личное дело!» — выцедила она наконец со всей злобой и гневом, какие кипели в ней.

Таисия отрицательно покачала головой. С такой уверенностью в своей правоте, что Лилен проглотила комок и, точно околдованная, ответила…

— Лили, — Майк потрогал её рукав. — Лили, ты меня не слушаешь?