Дикий Порт (Райские птицы)
Шрифт:
— А над кем мне? — неожиданно логично спросила Вильямс. — Над теми же, что и ты? Нагрузку надо равномерно распределять. Патрика вон ты и в одиночку до нервного срыва почти довёл. Я, конечно, могу медичку покусать…
«Только попробуй», — пронеслось в голове и мгновенно закаменели мышцы.
— …но её же жалко, — рассудительно закончила Венди, не дав Лакки рассвирепеть. — Как ребёнка обидеть.
— Ну-ну, — неопределённо сказал Лакки, подумав, что Айфиджениа слаба и беспомощна только лицом к лицу. Таких, как она, надо либо лелеять и нежить, либо убивать сразу, и второе тоже ой как рискованно: что-то станется с тем, кто убьёт Чёрную Птицу…
Впрочем, дура Венди этого не чувствует, а одними мозгами — не понять.
— Радуйтесь, что я весёлая, — сверкнула зубами Вильямс. — Пошли чай пить.
Джек ухмыльнулся. Экстрим-операторша словила свою дозу экстрима и теперь какое-то время будет паинькой. Обстановка собиралась перейти в домашнюю, атмосфера — в приятную, чай тоже в перспективе сменялся чем-то большим…
И вдруг тошнотно завыл аларм.
— Мама… — прошептал О’Доннелл.
Кхин закрыл глаза.
На всех трёх экранах, красуясь в неторопливом вращении, хищно выгибался чужой корабль. Его единственный представляла модель: малую долю, матку адского роя, ждущего во тьме. Зримость пугала, но в строчках цифр по низу экранов ужаса крылось больше.
Се-ренкхра, «одаряющий смертью», — род облегчённого крейсера, — вёл за собой «большую свиту».
Ударный флот.
Второй пилот подался вперёд, привстав, — корабль был опознан.
«Йиррма Ш’райра».
…В начале эры посол Объединённых Наций летел на Анкай, чтобы представлять расу Homo. Вежливо приветствовать, присоединиться к тысячелетним конвенциям, с должным трепетом подписать договоры, бывшие ровесниками фараонов и зиккуратов или рубил и скрёбел, — всё расчислено, взвешено, взято до нас, — поблагодарить тех, в чьей психике существовал механизм благодарности за оказанную честь.
Тогда к золотой Анкай от державной Кадары направилась дипломатическая миссия. У ррит не бывает гражданских судов, и посольство явилось на се-ренкхре: гарантий безопасности не давали, достаточно, что не демонстрировали агрессии. Тогдашний посол теперь стал верховным командующим, а «Йиррма» — флагманом одного из его командармов. Его правой руки и «второго лезвия».
Всё нетайно. Всё ясно, и ярко, и беспощадно, как вспышка сверхновой. К чему скрывать славнейшую силу, доблесть, не ведающую равных?
Т’нерхма аххар Цаши аи Н’йархла направляет удар.
Патрик даже помнил, что означает название корабля. Ш’райрой звали героя рритской легенды, неимоверно древней, старше любых земных сказок, — великого героя, исполина, страшного для чужих и своих. Кто разузнал, как докопались — неведомо, но в репортажах о том анкайском саммите уже рассказывали. И про то, что йиррма — это украшение для волос, тоже. И се-ренкхра…
«Серьга Кухулина», — зачем-то перевёл про себя О’Доннелл. — «Смертедар».
— М-мать… — шёпотом сказал капитан.
— Если мы сейчас развернёмся, то успеем уйти из зоны огня, — сказал первый пилот. Спокойно, как всегда; лишь чуть быстрее. — Почти.
Патрик втянул лёгкими безвкусный воздух.
Нахлынул и раздавил непомерный, противоестественный страх.
— Да скорее же… — непонятно кого попросил Карреру. Пилотов? Бортовой компьютер? «Миннесоту»?
Ему ответили.
— Тестирование ходовой части закончено, — мягко проговорила Иренэ. — Готовность к запуску — ноль процентов.
Молчание.
— Что?! — взвизгнул Карреру, точно издалека или сквозь вату услышав собственный голос.
На долю секунды, казалось, оцепенели даже числа в строках.
— Готовность к запуску — ноль процентов, — повторил камень, которым стал Маунг Кхин, продолжив голосом осыпающегося песка, — гравигенераторы отказали, капитан.
— К-какие? — глупо спросил О’Доннелл, и глупость эта подействовала вдруг как подзатыльник, отрезвив и встряхнув.
— Ходовые, — равнодушно ответил Маунг. — Патрик, если бы «жизнь» рухнула, мы бы уже не разговаривали.
— К-как?
— Месяц назад, когда нам астероидом прилетело, — услышал себя Карреру. Он плавал в поту, не чувствуя рубашки, глаза заволакивал красный туман, но ответственность держала как экзоскелет, не позволяя согнуться, сдаться, упасть. — Так бывает. Проверка ничего не даёт, потому что рассинхронизация идёт по минимуму. Последствия запаздывают. Вот аукнулось.
— Это всё Лакки, чёрт, он удачу лапал! — выкрикнул Патрик.
— Не ори, — уронил первый пилот.
— Почему оно сейчас аукнулось? Почему не вчера?!
— Отставить, — приказал Карреру.
Второй замолк словно выключенный.
— Сгенерировать аварийный сигнал. По всем типам связи. Подготовить и отправить адресное сообщение группе «Шторм», с просьбой о помощи.
Пауза.
— Сделано.
«Это бессмысленно», — подумал О’Доннелл. Один из показателей на капитанском экране, — крупные цифры, отмеченные красным, — перестал изменяться.
Численность «свиты».
Мозг Патрика отказывался её воспринимать.
— Есть ответ, капитан.
Пауза.
— Пилот?
— «Шторм» требует изменить курс и идти по направлению к DFP-55/0. Высланы точные координаты.
— Мы же доложили об аварии, — механически произнёс Карреру.
— Я отправил сообщение вторично.
— Хорошо.
«Они не могут повернуть»: мысль — застывающий клей, льётся и льётся из бочки в чёрный колодец. «Они не могут ломить против «большой свиты». Никакая долбаная группа». Патрик глотал и глотал комок. Горло начинало саднить.
— Они должны уже ответить.