Дикий волк (Сборник НФ)

Ле Гуин Урсула Кребер

— Возьми Джоммо и Тэрэнию, — сказал ему Беннинг. — Они имеют право увидеть конец. Они проделали долгий путь, чтобы увидеть его.

Беннинг повернулся и пошел по коридору к воздушному шлюзу, один, не считая своей двойной тени — обоих Арраков. Он приказал открыть люк и шагнул наружу, в свежий аромат девственного воздуха мира, которым никогда не пользовался человек.

За исключением одного раза.

Беннинг пошел по бесплодной равнине. Солнце высоко висело в чистом голубом небе, на котором кое-где виднелись пятнышки небольших облаков. Именно такое небо,

подумал он, было на Земле в тот день под Гринвилем. Он содрогнулся, когда воздух вдруг показался холодным. Перед ним плывущим облаком возвышалось мрачное и могучее сооружение, тысячелетие назад созданное человеком.

— Конечно человеком, — негромко повторил Сомхсей, эхом отзываясь на мысли Беннинга. — Какое еще существо способно додуматься до такого?

Беннинг повернулся к нему:

— Теперь я знаю, что значит увиденное тобой в огне небо. — Лицо Беннинга было совершенно белым. На его плечах лежала тяжесть миров — миров, звезд, жизни людей, полулюдей — всех живых существ в Галактике.

Сомхсей склонил голову.

— Ты знаешь, что делаешь.

Из корабля в сопровождении Джоммо и Тэрэнии вышел Рольф. Они направились к Беннингу. Свежий ветер развевал их волосы и трепал одежду.

Лицо Беннинга исказилось, словно в агонии. Он снова двинулся к Молоту.

Тот вздымался ввысь, стоя высоко на платформе величиной с Манхэттэн, по крайней мере, такой она показалась ошеломленному Беннингу. Чем-то Молот походил на орудие, чем-то на… Нет, он ни на что не походил. Только на себя. Он был первым и единственным Молотом, началом, экспериментом в затерянном секретном месте, где было достаточно материала для его создания и откуда он мог достичь…

Беннинг поднялся на платформу по лестнице, изготовленной каким-то колдуном из сплава металла с керамикой и способной просуществовать дольше, чем планета, на которой она стояла. Платформа тоже была сделана из материала, на который не повлияли ни выветривания, ни коррозия.

Внутрь Молота вела дверь из металлокерамического сплава и за ней были пульты управления и могучие механизмы, черпавшие энергию из магнитного поля самой планеты.

Повернувшись к Сомхсею, Беннинг резко приказал:

— Не впускай их сюда!

Арраки посмотрели на него. Что — любовь, вера, отвращение, ужас — светилось в его странных глазах? У самого Беннинга в мыслях не было определенности.

Его горло болезненно сжималось, руки тряслись, как у старого паралитика.

Сейчас, теперь! Быть Старой Империи и трону Валькаров под сенью знамен, под изображением пылающего солнца? Или отдать на милость Джоммо и Тэрэнии не только себя, но и Рольфа, Бехрента и всех остальных?

Беннинг положил руку на грудь и нащупал на тунике сверкающий драгоценными камнями символ — пылающее солнце. И внезапно рванулся в тишину комнаты, прямо к рычагам древних машин, удерживающих в своих недрах мощь Молота.

Он помнил все, тысячелетиями передававшееся от^т-ца к сыну, и все записи древних книг архивов. Все горело в его мозгу, глубоко вытравленное жгучей кислотой честолюбия и алчности. Он помнил все и руки его работали быстро.

Вскоре

он вышел из комнаты и спустился вниз по лестнице, где его ждали Джоммо, Тэрэния, Рольф и Арраки — пятеро свидетелей конца мира.

Рольф начал задавать вопросы, но Беннинг сказал: «Подожди». Он смотрел вверх. С колоссального указательного пальца Молота сорвалась длинная молния угрюмого темно-красного цвета. Гигантская молния метнулась к ярко сиявшему в небесах солнцу и исчезла.

И больше ничего.

Беннинг почувствовал, что ноги его становятся ватными. Он понял ужас свершения великого святотатства. Он сделал это, чего никогда не делал ни один человек, — и ужаснулся.

К нему повернулся Рольф, его лицо выражало дикое нетерпение. Тэрэния и Джоммо выглядели расстроенными и недоумевающими.

— Что, он не работает? — спросил Рольф, лицо которого выражало дикое нетерпение. — Молот, он…

Беннинг заставил себя говорить. Он не смотрел на Рольфа, он смотрел на растущее пятно, появившееся на желтом диске и как-то особенно подчеркивающее яркость солнечного пламени. В нем рос ужас от своего поступка.

— Он работает, Рольф. О, боже, он работает…

— Но как!? Что…

— Молот, — хрипло сказал Беннинг, — этот Молот разбивает звезды…

Они не могли разумом воспринять открывшееся им — так дико и страшно оно было. Да и как могли бы они сделать это, если собственный разум Беннинга отшатывался от него все эти жуткие часы.

Он должен заставить их поверить. Жизнь или смерть теперь зависят от этого.

— Звезды, — с трудом начал он, — практически любая из них потенциально нестабильна. Ее ядре служит топкой, где в ядерных реакциях горит главным образом водород. Ядро окружает массивная оболочка гораздо более холодной материи с высоким содержанием водорода. Рвущаяся наружу энергия центральной топки удерживает холодную оболочку от коллапсирования.

Они слушали, но их лица ничего не выражали, они не понимали, а он должен заставить их понять — или погибнуть.

Беннинг закричал:

— Молот выбрасывает открывающий луч — почти ничто в сравнении с массой звезды, но его укола достаточно, чтобы открыть путь энергии ядра на поверхность. А без давления, создаваемого этой энергией и удерживающей оболочку…

Выражение понимания, смешанного с благоговейным страхом, появилось на лице Джоммо.

— Оболочка обрушится внутрь, — прошептал он.

— Да. Да, и ты знаешь, что будет потом.

Губы Джоммо двигались с видимым усилием. Холодная оболочка, обрушивающаяся в сверхгорящее ядро — причина появления Новой…

— Новой!? — Рольф, наконец, понял и по его глазам было видно, как это ошеломило его. — Так Молот может одолеть любую звезду Новой!?

— Да!

Несколько секунд ужасающая дерзость этой мысли не позволяла Рольфу думать о чем-либо еще,

— Господи, Молот Валькаров… Он может уничтожить звезду и все ее планеты…

Джоммо уже пришел в себя от первой реакции и вернулся к реальности. Он смотрел на Беннинга.

— Ты использовал его для этой звезды? И эта звезда станет Новой?