Дикое правосудие
Шрифт:
– Давай, они не вернутся. Доложат о парочке шлюх – даже ребенок назвал бы тебя шлюхой! – фыркнула Соня, высвобождая накопившееся нервное напряжение. – Кончай спектакль! Выметайся и больше не приходи!
* * *
Воронцов смотрел на радиотелефон, слушая гудки отбоя. В следующее мгновение он и все остальные невольно вздрогнули, когда очередной порыв ветра швырнул на борт автомобиля что-то бесформенное и спотыкающееся. Пьяница или наркоман – кем бы он ни был, оттолкнулся от машины, согнулся под ветром и летящим снегом и побрел к огням пустого, но работавшего кафе. Снегоуборочный комбайн проехал мимо перекрестка, его предупредительные сигналы тускло мигали за снежной пеленой.
– Что случилось? – выпалил Дмитрий, повернувшись к Воронцову.
– В бордель нагрянуло ГРУ.
– Теплов?
– Нет, он не стал бы стучать. Просто не повезла.
– А как же Марфа? – простонал Дмитрий.
– Она сказала, чтобы мы не совались туда, – предупредил Воронцов, когда Любин потянулся к ключу в замке зажигания.
Лок молчал, наблюдая за медленно ползущим снегоуборочным комбайном на перекрестке. Девушка не имела к нему никакого отношения, хотя ее уязвимость вызывала у него нечто вроде болезненного сострадания. Если ее схватят, она заговорит, как, впрочем и любой из них. Но рассказывать было почти нечего – только выдать местонахождение остальных.
Любин и Воронцов обменялись вызывающими взглядами. Потом молодой человек отвернулся и шумно сглотнул слюну. Большая рука Дмитрия легла на спинку его сиденья.
– Мы остаемся? – спросил Лок.
Воронцов кивнул.
– Мы... – мрачно начал он.
– Эй, что это? – Дмитрий глядел куда-то мимо Воронцова. Потом он распахнул дверцу и начал выбираться из машины. – Вон там припарковался автомобиль. Нужно посмотреть, кто это.
Он быстро захлопнул дверцу, не желая слушать возражений. Его мешковатая одежда сразу же захлопала под напором ветра, и снегопад ослепил его, прежде чем он успел наклонить голову. Он побрел вдоль стены, спотыкаясь, как пьяный. Услышав стук собственных зубов, Дмитрий плотно обмотал шарфом нижнюю часть лица. Его сапоги вспахивали сугробы напротив витрин магазинов, гриль-баров, стальных дверей. Даже на ветру и морозе он улавливал запахи – в основном запахи бедности, ее еды и питья.
Дмитрий осознал свою ошибку после того, как решил имитировать действия человека, случайно натолкнувшегося в пурге на подъехавший автомобиль. Привалившись к капоту черной машины, занесенной снегом, он определил марку: «БМВ». Узкое худое лицо водителя повернулось к нему, и он узнал Касьяна, палача и телохранителя Паньшина. Наемный убийца был одет аккуратно, как всегда, в темном пальто и черных перчатках. Его лицо исказилось: Касьян тоже узнал Дмитрия.
Дверца автомобиля начала открываться. Дмитрий отпрыгнул в сторону, словно от змеи, и побежал по тротуару к темной витрине магазина, закрытой металлической решеткой. На лице Касьяна застыло возбужденно-угрожающее выражение, его губы бесшумно двигались возле микрофона телефонного аппарата, вмонтированного в приборную доску. Запястье, обтянутое перчаткой, небрежно лежало на рулевом колесе, в пальцах что-то поблескивало.
Дмитрий запустил руку за пазуху, нашаривая под пальто пистолет в наплечной кобуре. Касьян отложил телефон. Прошло лишь несколько секунд...
Двигатель «БМВ» взревел, хлопнула дверца, из-под покрышек полетел снег, и тяжелая машина выкатилась на середину улицы. Пистолет вздрагивал в руках Дмитрия, словно оружие держал кто-то другой. Его сердце гулко стучало в груди.
– А, твою мать! – прорычал он в густом снегопаде, размахивая руками, как будто удаляющийся автомобиль оставил его замерзать в тундре.
Потом он повернулся и побрел обратно. Ветер подталкивал его в спину с силой горного обвала. Любин и Лок уже стояли возле автомобиля с пистолетами наготове. Дмитрий оглянулся через плечо и увидел, как «БМВ» сворачивает на перекрестке и исчезает из виду.
– Кто это был? – крикнул Лок.
Не обратив на него внимания, Дмитрий подошел к заднему окошку машины и нагнулся к Воронцову.
– Касьян! – выдохнул он. – Этот маленький засранец! Я узнал его, но и он узнал меня! Проклятье, Алексей, все сорвалось...
– В чем дело? – требовательно спросил Лок.
– Касьян – правая рука Паньшина, – резко ответил Воронцов. – Теперь ясно, что ученые находятся у Паньшина. Должно быть, Касьян выехал на разведку... Хрен они теперь приедут.
– Нужно поторапливаться, – резко сказал Лок. – Теперь они знают, где мы находимся. Двигайся, приятель! – он подтолкнул Любина к сиденью водителя и сам уселся рядом с, Воронцовым. – Сколько отсюда ехать до Паньшина?
– Что?
– Скорость, дружище, для нас важна скорость! У того парня был телефон? – Дмитрий хлопнул дверцей впереди и молча кивнул. – О'кей, значит, Паньшин знает о нас. Но теперь ему нужно поговорить с Тургеневым. Изменить договоренности, найти новое безопасное место. Должно быть, Паньшин держит ученых у себя... в джаз-клубе, вы сказали? – Воронцов кивнул. – Тогда нужно нагрянуть туда прежде, чем они успеют увезти ученых. Ударить сейчас или забыть об этом!
– Вчетвером? – неуверенно пробормотал Дмитрий.
– Как насчет Марфы? – поинтересовался Любин. – Она ожидает застать нас здесь.
Марфе удалось бежать – Любин с его неиссякаемым оптимизмом в этом не сомневался. Возможно, остальные и даже он сам тоже в этом не сомневаются, подумал Лок. Напоминание об их малочисленности встряхнуло его, как разряд электрического тока. Он снова покачал головой.
– Ударить сейчас или забыть об этом, – повторил он. Его руки в перчатках были стиснуты в кулаки. «Давай же!» – безмолвно умолял он Воронцова, поочередно глядя на остальных русских.
– Нам нужен один ученый, только один. Это была ваша идея – один парень, чтобы показать его Москве, ЦРУ или ФБР.
– Любин, вези нас к Паньшину, – Воронцов улыбнулся, откинувшись на спинку заднего сиденья, чтобы хоть немного успокоить ноющую боль в сломанной руке и ребрах. – Давненько я не слушал хороший джаз!
– А как же Марфа?
– Я не могу ей позвонить, – отрезал Воронцов. – Она может погибнуть из-за этого звонка!
* * *
Задняя дверь старого дома с треском захлопнулась за ней. Марфа стояла, дрожа на ветру; ее шарф размотался, и ей пришлось подхватить его на лету. Она взглянула на часы. Почти половина третьего ночи. Метель и темнота угнетающе действовали на нее, удавшийся побег обострил ощущение утраты Голудина. Молодой человек был небрежно, но окончательно устранен, стерт с лица земли, словно какая-то ошибка. Вспоминая его жизнерадостное, простодушное лицо, она испытывала острую горечь, от которой щипало в глазах.
Она покачала головой и громко чихнула, затем сунула руку в карман, вынула радиотелефон Дмитрия и набрала номер Воронцова неуклюжими пальцами в перчатках. Некоторое время не было слышно ничего, кроме воя и свиста ветра. Призрачная старая церковь была единственным зданием, которое она могла различить в несущемся снегу. «Давай же, давай!» – шептала она про себя, притопывая ногами.
– Алексей? – выпалила она и моментально смутилась. – Я... со мной все в порядке.
– Что произошло? – услышала она голос Воронцова, к ее разочарованию, лишенный всякого выражения.