Дикое сердце
Шрифт:
— Ты не хочешь пройти в спальню? — спросил он. Эми кивнула, не понимая, как он может быть таким бесчувственным. Он же должен был понимать, какой расстроенной она себя сейчас чувствовала, как свежо еще все было в ее памяти. На Свифта совсем не было похоже, что он может так не считаться с ее чувствами. Во рту у нее стало так сухо, что язык прилип к гортани. Он пропустил ее впереди себя, ласково тронув ее спину своей большой рукой. Их огромные тени выросли на стене. Она вступила в темноту спальни, которая казалась ей пещерой, готовой ее поглотить.
В его присутствии все здесь казалось не таким. Прежде всего стало гораздо меньше места. Кружевные занавески выглядели слишком напыщенными, бюро было завалено ненужными безделушками. Сев на ее кровать, Свифт начал медленно расстегивать свою рубашку, не сводя с нее взгляда и чуть заметно улыбаясь. Он выглядел ужасно нелепо, сидя здесь, темный и грубый, в обрамлении нежных кружев.
Во рту у нее пересохло, а язык был, как наждачная бумага. Рубашка упала ему на бедра, обнажив мускулистую грудь и плоский живот, переливающиеся, как полированный дуб в свете лампы. Он согнул колено и ухватился за сапог, по-прежнему не сводя с нее взгляда.
— Эми?
В его тоне звучали вопрос и требование одновременно. Она заставила себя поднять руки к воротнику платья и начать расстегивать крошечные пуговки. Она делала это очень медленно. Он сбросил один сапог на пол, потом другой, но все его внимание было обращено на нее. Эми всей душой хотелось, чтобы в лампе вдруг кончился керосин или чтобы он просто перестал глазеть на нее. Но ничего подобного не произошло.
— Ты не можешь немножко прикрутить огонь?
— Если я это сделаю, я не смогу тебя хорошо видеть.
Так вот в чем была основная идея. Руки Эми застыли.
— Я еще не готова раздеваться перед тобой при полном свете.
Он выдернул рубашку из-за пояса и провел рукой по ребрам.
— Ты никогда не будешь готова к этому, если все время будешь прятаться в тени. Я хочу видеть тебя, когда занимаюсь с тобой любовью, Эми. И хочу, чтобы ты тоже видела меня.
— Но…
Слово повисло, оборвавшись, потому что она не имела ни малейшего представления, что должно последовать за ним.
— Но — что? — Он встал с постели. — Это ведь не просто стыдливость, да? — Он двинулся к ней. — Ты все еще подавлена тем, что случилось с Индиго?
Может быть, он, в конце концов, поймет?
— Да.
— Это естественно. — Он отвел ее руки и начал сам расстегивать пуговицы. — Вполне естественно и объяснимо.
— Даже так? Тогда почему мы не можем… — Она схватила его руки, чтобы остановить их быстрое продвижение вниз. — Может быть, к завтрашней ночи я буду чувствовать себя лучше. А на сегодня, не могли бы мы…
— Ты будешь чувствовать себя лучше буквально через пару минут. — Он освободил свои руки от ее и продолжил то, что начал, пока последняя пуговка не оказалась расстегнутой. Он откинул платье с ее плеч, его теплые ладони прошлись по ее рукам, опуская рукава ей на кисти. — Верь мне, Эми.
В ней росло какое-то непонятное
— Я не чувствую себя спокойной при горящем свете.
— А ты и не должна чувствовать себя спокойной. — Он наклонил голову и поцеловал ее в висок. — Ты должна вся дрожать и задыхаться.
Да, все это и происходило с ней, и даже больше того. Но в то же время ей было обидно и горько, что он не смог ее понять. А ведь прежде Свифт так чутко понимал то, что она не могла выразить словами.
Он потянул за тесемку, которая удерживала ее сорочку, потом сразу сдернул и ее, и платье ей на бедра, позволив им упасть на пол. Далее он занялся завязками ее панталон. В какой-то момент Эми стало ясно, что он не остановится, что бы она ни сказала.
Он присел перед ней на корточки и взял ее за лодыжку. Расстегнув туфлю, он снял ее с ноги. Она смотрела на его черный затылок, пока он занимался другой. В считанные секунды он справился с ней и сорвал с нее панталоны. Потом он медленно прошелся взглядом по ее ногам, к черным резинкам ее чулок. Притянув ее к себе ближе, он поцеловал ее выше чулок в голое бедро. Эми перестала дышать.
— Свифт! — простонала она. — Пожалуйста, погаси свет.
Он медленно начал спускать один чулок вместе с повязками и всем остальным вниз по ее ноге, следуя за ним губами.
— Дай мне пять минут, Эми, дорогая. Если ты будешь и тогда чувствовать себя так же неуютно, я погашу его. Но прежде дай мне попробовать сделать все так, как мне хочется.
Он пробежал рукой по ее ноге и, слегка согнув ей колено, стянул с нее подвязки и чулки. Она ахнула, когда он слегка прикусил ей зубами сначала подъем, потом пальцы ее ноги. Он снял с нее второй чулок, потом откинул голову назад и взял ее руками за бедра. Пальцы у него были теплыми и нежными, но непреклонными. Его темные глаза, блестящие и решительные, встретились с ее.
— Ты ведь не боишься, правда?
— Нет, но я…
— Никаких «но». Если тебе страшно, просто скажи мне об этом. — Он понимающе улыбнулся. — Я не говорю о стыдливости. Но не боишься ли ты еще чего-то?
— Дело в том, что после того, что случилось, я не хочу заниматься любовью. Сама мысль об этом заставляет меня чувствовать… — Она искала слова, чтобы выразить свое состояние, и наконец нашла: — Я как будто высохшая изнутри.
— Дай мне на это чуть больше двух минут. Может быть, пять. Думаю, я знаю лекарство от этого. Расслабься и позволь мне заняться этим.
— Я не могу. Здесь светло, как днем.
— Закрой глаза, и ты ничего не увидишь. А потом мы оба будем счастливы.
Он склонил голову, чтобы поцеловать ее голое плечо.
— Ты такая красивая женщина и хочешь, чтобы я не смотрел на тебя? — Он пробежал губами от плеча к горлу, заставив ее откинуть голову назад. Поцелуи воспламеняли ее кожу. — Господи, Эми, как же я люблю тебя!
— Здесь становится холодно. Я простужусь. Он рассмеялся и куснул ее пониже уха.
— Не простудишься.