Дикое солнце
Шрифт:
– Кажется, вы – господин Элнар?
Эл резко обернулся и непроизвольно дернулся в сторону, увидев перед собой оскаленную чешуйчатую морду.
– Неужели, я обознался, и это не с вами мы беседовали в альбезском порту всего лишь день назад?
– Ах, да! – вот теперь Элнар вспомнил – асу, человек-ящер! Как же его…
Ему вдруг стало стыдно, еще бы, ящер-то вот вспомнил его имя, а…
– Позабыли, как меня зовут? – любезно осведомилась рептилия. – Что ж, бывает. Вам, людям-альби, не всегда удается правильно произносить имена асу. Позвольте напомнить, мое
– Да, да, теперь вспомнил, – покраснел Эл. – Извините.
– Ничего, ничего, любезнейший господин, – ящер добродушно усмехнулся. – А я вот давненько наблюдаю за вами, и все думаю – вы это или не вы? Оказалось – вы. Ничего, что я высказался несколько коряво?
– Да бросьте!
– Смею поинтересоваться, а где же ваша спутница, такая милая молодая дама?
– Она в каюте. Должно быть, спит. Очень устала.
– Ах, понимаю, как не понять, – Храйшл покивал своей страхолюдной головой. – Я и сам, признаться устал. А знаете, книжная лавка вовсе не закрыта, так и работает, только вот… – он явственно замялся.
– Вы хотели сказать, там нет книг? – улыбнулся Элнар.
– Да нет, книги-то есть… Только это все не те книги, – ящер понизил голос. – Понимаете, как вам сказать… Видите ли, в свой прошлый приезд я смог приобрести такие вещи, такие… Имя Альдаура вам что-нибудь говорит?
Эл на всякий случай кивнул, почувствовав, что еще больше краснеет. К сожалению, имя Альдаура ему совершенно ничего не говорило.
– Знаменитейший естествоиспытатель, – между тем причмокнул языком Храйшл. – А какой стиль! Читаешь – одно удовольствие. Нет, нынешние так не пишут. Они вообще, позвольте сказать, никак не пишут. Одни гнусные славословия… Ой, кажется, я увлекся. Вы не знаете, когда здесь обед?
Элнар отрицательно покачал головой. Ему все больше начинал нравиться этот странный тип – жуткий, отвратительный ящер, и вместе с тем, милейший, интеллигентнейший человек.
– Жаль, что не знаете, – посетовал асу. – А я вот что-то проголодался. Пойду, спрошу у кормчего. Надеюсь, еще побеседуем?
– Обязательно, – улыбнулся Элнар.
Проводив глазами удаляющегося ящера, юноша обернулся и увидел Ами-Гури, стоящую у правого фальшборта. Судно как раз проплывало мимо того самого места, где в прошлый раз – всего лишь позавчера – делал остановку караван эзистунцев. И где они с Ами купались ночью, и он, Эл, впервые поцеловал, и…
– Помнишь, Ами?
Подойдя ближе, юноша взял Ами-Гури за руку. Кисть вдруг словно пронзило холодом, обожгло! Эл невольно вздрогнул – вот уж не думал, что, что у его обворожительной спутницы бывают такие холодные руки.
Безразлично скользнув глазами по берегу, девушка растянула губы в улыбке:
– Ну, наконец-то, обратил на меня внимание, – сказала она. – Что это за мерзкое чудище, с которым ты болтал?
– Чудище? – Эл удивился. – Так это же Храйшл, ну, помнишь, вчера?
– А, – красотка махнула рукой. – Вспомнила. Вообще, я что-то не выспалась.
– Так чего ж встала? Иди, поспи. Ммм… Хочешь, я пойду с тобой?
– Нет, нет, что ты! Встретимся вечером.
– Как хочешь, – Элнар грустно
Опасность появилась на третий день пути, вернее – на третью ночь. Элнар уже спал в своей каморке, когда снаружи раздались крики, а по палубе застучали десятки ног. Проснувшись от шума, юноша быстро натянул одежду и выбежал на корму.
– Что? Что случилось? – протирая глаза, спросил он Храйшла. Ящер уже стоял у парапета, напряженно вглядываясь в темноту.
– Видишь те черные точки? – асу кивнул куда-то далеко за корму.
– Нет, – честно признался Эл.
Он и в самом деле ничего не различал в темноте – еще с вечера небо затянули плотные черные облака, стало сыро, а сейчас уже и накрапывал мелкий холодный дождик.
– Это лодки, – пояснил ящер. – Кто-то преследует нас, и, смею заметить, весьма настойчиво.
– Пираты?
– Очень может быть! На месте капитана я бы зажег фонари, преследователи все равно нас прекрасно видят.
Словно в подтвержденье его слов, на корме вспыхнуло два больших фонаря – загудело в хрустальный колбах ровное яркое пламя, и отблески его осветили темную воду. Сам капитан Гачия Лари встал на корме, положив руку на широкий тесак, небрежно засунутый за пояс. Его густая борода топорщилась, в глазах светилась злая решимость. Суетившиеся рядом матросы разворачивали большой арбалет. Вот уже наложили стрелу – длинную, с человеческий рост. Острый стальной наконечник хищно поблескивал в свете фонарей, к наконечнику был привязан изрядный пучок сухого сена.
– Разрыв-трава, – понимающе шепнул Храйшл. – Кому-то из нападающих явно не поздоровиться!
Между тем, подозрительные лодки уже вырвались из темноты, их было много, несколько десятков, и в каждой – вооруженные до зубов люди. Копья, мечи, сабли. Узкие челны неслись так быстро, что пенили воду, словно моторные лодки, между тем, весел что-то не было видно.
Ага! Присмотревшись внимательнее, Элнар увидел впереди разбойничьих лодок вздымающиеся над водой скользкие спины акиру. Эти ящеры были гораздо меньше, но, вместе с тем, и увертливей, и, судя по всему, гораздо быстрее тех, что были запряжены в купеческие барки эзистунцев. Да, плыли они быстро, совсем как торпедные катера! Про катера подумал не Элнар, а Эд… тот, что был в интернате. То есть, Элнар, но в облике Эда. Или – наоборот.
– Сеть на корму! – громко распорядился капитан и повернулся к арбалетчикам. – Как только одна из лодок вырвется вперед, стреляйте, не ждите команды.
Притащив из трюма тяжелую серебристую сеть – такое впечатление, металлическую – матросы принялись осторожно опускать ее в воду. Элнар и Храйшл подошли к капитану:
– Мы бы помогли?
– Хорошо, – Гачия Лари бросил на них быстрый взгляд. – Умеете обращаться с луком?
– Можем, – кивнул ящер. – Где только его взять?
– Там, в трюме. Скажете боцману, что от меня.