Диктатура Евы
Шрифт:
— За это не волнуйтесь, ваша светлость, и за мое молчание тоже не переживайте. Я лично знал королеву и рад видеть ее дочь во всем величии древнего рода.
Упс! Какие неожиданные новости…
— Как и вы, я здесь в ссылке, — грустно закончил лекарь и резко дернул присохшую к ране повязку. — Но я не враг ордену и не враг герцогу Ридверту.
Больше они не разговаривали. Да и мыслей особых не было. Ева анализировала действия лекаря, прикидывала, что из ее запасов можно показать, а что следует придержать, думала, куда перенести госпиталь и как сделать его более
— Что нужно людям, чтобы они были счастливы? — Ева машинально гладила раненого по голове, хотя мужчина был раза в три старше ее нынешнего тела. Он сжимал в зубах скрученное в жгут полотенце, но не издавал ни звука, ни когда лекарь ковырял пинцетом в ране и выдавливал из нее гной, ни когда промывал, ни сейчас, когда зашивал длинный рваный порез. — Еда, крыша над головой, работа и нормальный целитель рядом. А что нужно лекарю?
— Чтоб никто не лез, а еще помощник, пару расторопных молодиц для ухода за больными, деньги на закупку нужных трав и снадобий, — буркнул мастер Ульям. — Я говорил шату Вейну, что не стоит полагаться на заклинателей и талей.
— А как тали могут лечить?
— Таль воды может войти в тело и изнутри залечить раны.
— А потом больной станет таким? — Ева кивнула в сторону седого юноши.
— Его подчинил сильный таль разума. Они очень редкие, но обычно не убивают носителя, чаще таятся и медленно пожирают душу. Тогда человек становится…
— Одержимым.
Лекарь оставил дренаж и, аккуратно отрезав нить, опустил иглу в баночку, наполненную розовой жидкостью, затем отошел на шаг, давая место Еве, издали оценивая ее работу. Молча, словно опасался лезть к ней с расспросами.
— В этот раз таль сам ушел, но мальчишка так и не оправился. Триптон несколько раз пытался забрать Мака, но я не отдал. Обойдутся! — с усталой злостью выплюнул он.
Ева не стала уточнять, что именно ждало парня в лабораториях трипты, и так ясно, что ничего хорошего. Она обработала рану и, набрав в шприц очередную дозу антибиотика, отодвинула кусок ткани, закрывающей бедра раненого.
— Помыть бы их, — пробормотала, протирая кожу смоченной в перваче тряпкой.
— Придет матушка Эка, обмоет. — Лекарь задумчиво смотрел на одноразовый шприц, но с умными вопросами не лез. — Жена это моя.
Ева кивнула и аккуратно спрятала свое богатство в шкатулку.
— Потом расскажу, — сказала тихо и кивнула прислушивающемуся к ним раненому. — Выздоравливай, боец, нас ждут великие дела.
Жаль, здесь не понимают смысла этой фразы.
— За жизнь свою должен буду, хозяйка, — сипло пробасил наемник. — Мы долги отдаем сторицей.
— Я запомню.
Ева подошла к окну и раскрыла его, чтобы впустить в помещение хоть немного воздуха. Вроде как и устала, а все равно мозг требовал деятельности.
В дверь стукнули, в палату вбежала довольная Яська и сразу же с порога затараторила:
— Матушка воду греет и несет. Кузнец сказал, позже зайдет, занят дюже. А мастер Буш, как узнал, что здесь сама герцогиня, бегом бежит. Я через узкий лаз проскользнула, поэтому раньше успела. Ой, а тот дядечка помер?
— Живой, но душа где-то бродит, — ответил лекарь.
— Это называется кома, — согласилась с ним Ева. — Хорошо, если выйдет из нее, а если нет, то у мастера Ульяма будет труп с черепно-мозговой травмой для тренировок.
Яська, приоткрыв рот, с восторженным вниманием смотрела на Еву, а та чувствовала себя циничной стервой, но не находила в душе ничего, кроме сожаления и жалости. Она сделала для этого парня все, что могла, теперь нужно заботиться о живых. И так раскрылась по полной, неизвестно еще, как аукнется ей эта самостоятельность. Но отчего-то хотелось верить лекарю. Очень хотелось.
— Дочь? — улыбнулась Яське герцогиня.
— Приблуда, — проворчал мастер. — Обоз проходил через крепость полгода назад, она с ним и прибилась, да так и осталась тут на подхвате. Говорит, что сирота, а я думаю, сбежала из дома, вредина.
— Ничего я не сбегала, — тут же насупилась девочка. — Просто ушла — и все.
— Почему?
— Потому что мамка померла, а отчим другую в дом привел, — зло ответила она и хотела сбежать от неприятных расспросов, да только проход загородил личный секретарь герцога Ридверта.
— Добрый день, шата Ева, — поклонился мастер Буш, никак не реагируя на недовольный взгляд Евы. — Я думал, вы готовитесь к празднику.
«Еще бы, — иронично подумала Ева, — видно, судишь по себе».
Сегодня секретарь был в длинной и свободной розовой рубашке и белоснежных широких штанах, через плечо перекинута холщовая сумка, в которой что-то звенело. И сапоги… Черные. Кожаные. Пыльные. Настолько диссонирующие с остальным безупречным обликом, что Ева удивленно подняла брови.
— Я был в подземелье, — правильно растолковал Буш ее взгляд. — Не успел переобуться, потому что девочка сказала, что следует спешить. Что у нас здесь? — Он начал выставлять на табурет склянки, слушая тихий быстрый рассказ лекаря. — Понял. Попробую найти для него таля. — Он бросил внимательный взгляд на бессознательное тело. — Капли оставлю вашей матушке, Ульям, она знает, как их разводить.
— А вот и сама матушка Эка! — звонко объявила Яська, и Ева поняла, что она здесь уже лишняя.
Худая высокая женщина с узким морщинистым лицом принесла с собой ведро горячей воды и запах трав. Ева кивнула мужчинам и выскользнула за дверь, Яська увязалась за ней.
— А хотите посмотреть на цыплят? Они только вчера вылупились. Желтенькие!
Ева вынырнула из раздумий и окинула взглядом двор. Здание лазарета замыкало квадрат, слева и справа от него стояли хлев и конюшня с загородками, напротив — невысокая деревянная постройка, перед которой паслись куры. А чуть в стороне стоял каменный барак с пятью дверьми. Одна была открыта, и из нее выглядывал босой голозадый малыш лет трех в короткой рубашонке.