Диктофон, фата и два кольца, или История Валерии Стрелкиной, родившейся под знаком Льва
Шрифт:
Может быть, именно из-за этих его качеств я вела себя с ним немного заторможенно. Мы встречались уже больше недели, но дальше партий в бильярд, в которых мы оба лидировали с переменным успехом, дело не двигалось. Дима несколько раз приглашал меня в усадьбу, а я, в свою очередь, под разными благовидными предлогами отказывалась. Почему? Этот вопрос я частенько сама себе задавала. Ведь для меня не было секретом, что я ему откровенно нравлюсь. Во всяком случае, показывал он это весьма недвусмысленно. Так что же? Хочу ли я сблизиться с ним? Скорее нет, чем да. Безусловно, Дима был очень мил и предупредителен. Иногда создавалось впечатление, что он само очарование. Но… В то же время что-то было в нем,
Хотя… Может быть, причина в другом? В таинственном незнакомце, которого я видела мельком, но чей образ не выходил у меня из головы. Нет, надо бы заняться делом, а то я и вправду придумаю себе со скуки романтическую любовь, прямо как юная школьница! Но… Мой внутренний голос неожиданно подал о себе весть. Он стал мне нашептывать, что настоящая любовь приходит по-разному. И нам не дано предугадать, когда и как именно… Например, Жан Рено увидел свою будущую жену на улице и остановился, сраженный той самой стрелой Амура… А потом опомнился, догнал красавицу, и познакомился, и даже с ходу сделал ей предложение.
И что из этого следует?
Не знаю, не знаю, — развязно ответил мой внутренний голос. — Не торопи событий, детка. Может быть, и ничего. А может быть, и что-то.
Вот и говори после этого сама с собой!
Вот так, развлекаясь мысленными диалогами, я перебирала платья в шкафу, раздумывая, что мне надеть на вечернее рандеву с Димой. Точнее, на деловую встречу. Вчера он сказал, что у него есть серьезный разговор, связанный с моей работой. Дескать, он давно ищет человека, который мог бы не только хорошо писать, но еще и обладал аналитическим складом ума. Он уверен, что пришло время прояснить некоторые моменты в истории усадьбы. Вот это, пожалуй, меня заинтересовало. Ведь журналистика — это не профессия, это, как сказал Женя, диагноз. И Дима запустил верную наживку. Дело в том, что сама усадьба привлекала меня необыкновенно. Да что там привлекала, она притягивала с невероятной силой, и я, точно старая гончая, почуявшая запах дичи, чувствовала, что там есть нечто, тщательно скрываемое до сих пор ее обитателями. В ней была тайна. И я до дрожи в коленях хотела ее раскрыть. Но в то же время мой внутренний голос, эдакий оплот благоразумия моего «Я», советовал мне держаться от этого дома как можно дальше. И ему в унисон вторил самый главный инстинкт. Инстинкт самосохранения.
С первого взгляда, как только я увидела этот дом, я почувствовала необъяснимое очарование старинного здания. Оно завораживало и манило меня. И я кожей чувствовала особую, можно даже сказать, таинственную ауру, окружавшую дом. Я не сомневалась, что здесь спрятана не одна фамильная тайна. А после рассказа Ксении о том, что хозяин усадьбы, возможно, убил свою жену и теперь она в виде призрака является новым обитателем, только утвердилась в своих предположениях. И, конечно, как журналисту мне хотелось раскопать истину, а потом сделать сногсшибательный материал. С другой стороны… Я, наверное, как никто другой знала, что не следует будить спящую собаку и иногда некоторым тайнам лучше оставаться нераскрытыми.
И все же… Сегодня мне хотелось выглядеть «на все сто». Я достала из шкафа черные брюки, которые мне очень шли, а к ним в тон черную рубашку из переливающейся ткани. Оделась и придирчиво посмотрела на себя в зеркало. И… мне понравилось, как я выглядела. Рубашка и брюки скрывали недостатки фигуры и подчеркивали ее достоинства. А еще черный цвет очень шел к моим серым глазам, а короткая стрижка, придавала всему облику подтянутость и… как ни странно, вносила что-то детское и беззащитное. Но в меру. Получилось то, что, кажется, называют пикантностью.
Я достала косметичку и занялась макияжем. Немного выделю глаза, подчеркну губы… Я осталась довольна увиденным. И все же не хватало последней, завершающей детали. Немного подумав, я пошла в гостиную, где лежали несколько шалей, принадлежавших Ксении, выбрала одну из них — самую яркую и набросила поверх рубашки, а потом подошла к зеркалу. Получилось то, что надо. Дурнушка, угнездившаяся в моей душе, постепенно сдавала позиции и уступала место вполне привлекательной женщине. Довольная собой, я вышла из дома.
ДОМ МОЕЙ МЕЧТЫ
Вдоль аллеи, ведущей к усадьбе, росли старые липы, их ветви, склоняясь друг к другу, образовали причудливую арку, сквозь которую и лежал мой путь. Пока я шла, меня не оставляло чувство, что все это уже было. Этакое дежа вю, которому я не могла найти объяснения. Аллея пролегала через огромный сад, и идти до дома было достаточно далеко. Настолько, что я даже устала и была не прочь перевести дух. Я остановилась. Сделанная под старину, а может быть, и на самом деле старинная, скамейка словно приглашала присесть, немного отдохнуть, а главное, собраться с мыслями. Сев на скамейку, я достала сигарету и закурила.
Итак, нужна ли мне эта работа? Конечно, сейчас это модно, дворянские корни, фамильные тайны… Но только ли из-за этого я иду в усадьбу? А может быть, я так и не смогла забыть незнакомца, разговаривающего в то утро с Димой? И, как последняя идиотка, надеюсь увидеть ЕГО? И даже не просто увидеть, а и познакомиться с ним, узнать его. Тогда да… Работа в этом доме — идеальная возможность для нашего знакомства.
Тьфу ты! Ну что за нелепые мечтания? Вот уж точно, за городом мы попадаем в другую реальность. Ведь в глубине души я понимала, что мои фантазии вызваны во многом состоянием блаженной полудремы, в котором я находилась с тех пор, как приехала к Ксении. Образовавшаяся в моей жизни пустота была настолько непривычна, что я всячески пытаюсь ее заполнить. А чем? О том, чтобы вернуться в журналистику, пока не могло быть и речи. Я еще внутренне не была к этому готова. Поэтому испытанный костыль — работа — в данной ситуации не помогал. Значит, душевную пустоту, которая была во многом вызвана моим неудачным романом с Максом, надо заполнить новой привязанностью. И значит, моя так называемая влюбленность с первого взгляда является лишь слабой попыткой вытеснить депрессию и как-то украсить жизнь
Ну и врунишка ты, — нахально выступил мой внутренний голос. — И трусиха! Ты просто пытаешься оградить себя от чего-то нового и незнакомого. Того, что в дальнейшем может принести тебе боль.
Да, вот я уже и спорю сама с собой. Скоро зеленых человечков видеть начну!
— В общем так, подруга, — сказала я вслух, — хватит забивать себе голову непонятно чем, пора смотреть на жизнь трезво.
Я решительно загасила окурок, встала и посмотрела на часы. Оказалось, что я уже опаздываю на несколько минут и нужно поторапливаться, чтобы не выглядеть совсем уж необязательной.
Дом стоял в окружении раскидистых сосен и елей. При близком рассмотрении он выглядел еще более старым, чем я могла предположить. Местами видны были следы ремонта. Возникало такое чувство, что его начали реставрировать, а потом по какой-то причине бросили все работы, оставив усадьбу на произвол судьбы.
Я подошла к дверям. Дверная ручка, выполненная в форме львиной морды, местами выглядела довольно облезло, но тем не менее производила устрашающее впечатление. Словно царственный благородный зверь готовился разорвать каждого, кто осмелится непрошеным гостем переступить порог дома. Но мне ли бояться львов? Я и сама из их породы. Поэтому я легонько провела рукой по железу и погладила зверя. А потом, не удержавшись, потянула львиную морду за кольцо, торчащее из ее пасти. Дверь была заперта, и я позвонила во вполне современный звонок, поскольку шнур, висевший над дверью, тоже был не чем иным, как имитацией.