Дикторат. Эффект молнии. Часть 2
Шрифт:
Однако выражение на её лице сменилось чем-то, похожим на облегчение.
– Я думала, это Миша, – сказала она. – Или Вероника. Обнаружили меня здесь и идут уговаривать.
– Это всего лишь я.
Я собралась было найти себе местечко поукромнее, попутно прокручивая в голове разговор в кабинете доктора и не понимая, почему, собственно, её уговаривали, и отчего она взбеленилась. Как мне показалось, девушку попросили только никому ничего не говорить. А повела она себя так, будто её упрашивали отвезти нас на своём горбу за тридевять земель.
– Подожди, – позвала Льюн Ти. – Прости, не запомнила, как тебя зовут. Лиза?
– Лисса.
– Лисса. Скажи, тебя правда хотели убить? – робко, будто боясь произносить вслух эти слова, спросила она.
– Духи, да! – Я остановилась. Не то, чтобы я горела желанием болтать с разноцветной истеричкой, но возвращаться к нашим не хотелось. Иначе они и не заметят, что я отлучалась. Лишь поэтому я обернулась и добавила сердито: – Сначала глоссы. Потом эти ваши ублюдки, жрецы.
– Жрецы?
– Гады из вашего мира, в комбинезонах. Которые экспериментами занимаются…
Я сплюнула сквозь зубы и засунула руки в карманы.
– Ах, эти, – кивнула Льюн Ти и замолчала.
Я села на кочку, обхватив колени. В ногах правды нет. И к тому же устала я бегать, прыгать, бояться… Хотела тут сесть, и сяду. Вот.
Девушка вышла из своего укрытия и села рядом. Интересно, отчего у неё такой виноватый вид? Проболталась уже кому-то? Мы сидели и смотрели на рыжую слоистую скалу по другую сторону ущелья. Пейзаж выглядел довольно уныло. Почти как в родных солончаках, если забыть, что за спиной шуршит на ветру сочная зелень, а до солончаков не добраться и за день. По кочке на выступе медленно перебирала лапками ящерица. Сквозь завесу облаков проскользнул луч солнца, и тёмные слои засеребрились.
– Прости, если это… обидно, – решилась Льюн Ти, – можно задать вопрос?
– Валяй.
Честное слово, спроси у меня кто-нибудь, почему с этими женщинами с Земли я пыталась выглядеть грубее, чем я есть, я бы не сказала. Но их странные причёски, сделанные специально, вылизанная одежда, а главное чистые, словно ненастоящие руки и особенно ногти, заставляли меня чувствовать себя иной. Будто они волшебницы из сказок, а я – ободранная дикая кошка. Мне это не нравилось, но из внутреннего упрямства я подчёркивала разницу. Даже кичилась ею: выбирала слова погрубее, жесты, как у охотников-одиночек. Словно отстаивала своё право быть. Быть такой, какая я есть.
– Ты сказала, что вы все мутанты… Но вот у Тима… щупальцы. А ты с виду… обычная. Ты – правда мутант?
Я ухмыльнулась и выставила ладонь. Сконцентрировалась, вызывая колкое жжение в пальцах. Пара секунд, и в ящерицу на той стороне метнулась голубая молния. Всего лишь вспышка, после которой на кочке остался обугленный трупик.
Льюн Ти подскочила и попятилась. Казалось, она вот-вот подхватится и убежит, вырывая в страхе цветные патлы.
Я расхохоталась. Да, я грубое существо. Но опасное. Не злите меня лучше.
– Как такое возможно? – прошептала Льюн Ти.
– Про электрических рыб слышала? – осклабилась я и показала ей ладони. – Та же фигня. Но я не совсем мутант. У нас таких, как я, называют помеченными или проклятыми. Большинство умирают через день-два после того, как дар проявляется. Я почему-то не умерла. Но кто знает, может, загнусь завтра.
– Это ужасно! – Льюн Ти приблизилась. – Ты же совсем девочка. Сколько тебе? Пятнадцать?
– Семнадцать.
Девушка присела рядом со мной. Надо же! Смелая.
– Тим кажется старше, – сказала она. – Он тоже выжил?
– С ним другая история, – махнула я рукой. – Его родители прятали, чтобы стражи не закололи или псидопсам не скормили. У нас так с мутантами поступают. Жрецы учат, что они проклятье на род приносят. Вот мутантов во младенчестве и изводят…
– Подожди, – нахмурилась Льюн Ти. – А остальные? Ты же сказала, что все мутанты? Их тоже родители прятали?
– Да нет. – Мне стало неловко. – Я соврала. Мутанты только я и Тим. Ну, чего смотришь?! Соврала. Потому что вы все на Тима уставились, как на чудовище. А он, между прочим, самый добрый и умный из нас… И вообще, не в пример остальным!
Девушка воззрилась на меня, не зная что сказать. Затем опустила голову.
– Жалко, что он… Такая улыбка хорошая.
– Жалко ей! – возмутилась я. – Если б не его щупальца, ты б не сидела тут вся такая красивая, а сопли б кровавые вытирала и морду расквашенную лечила. Полетела бы без его поддержки вперёд носом, как миленькая.
– И верно, – виновато улыбнулась Льюн Ти. Убрала упавшую на глаза фиолетовую прядь и перевела тему: – Выходит, ты на данный момент – самый удачный эксперимент у ученых, у жрецов?
– Выходит, так.
– Тогда они вас в любом случае будут искать. И здесь вам оставаться нельзя.
– Это и так ясно. Не идиоты вроде.
– Верно, – снова на лице симпатичной девушка проскользнуло виноватое выражение.
– Уже настучала, да? – спросила я в лоб, поднимаясь на ноги.
– В смысле?
– Заложила нас жрецам, фея крашеная? – угрожающе процедила я, потирая горячие пальцы.
Льюн Ти обиженно фыркнула и тоже встала.
– По какому праву ты меня обзываешь и обвиняешь?
– А по такому, что меня не проведёшь. Я, может, необразованная, но не тупая. Иначе какого чёрта у тебя глаза бегают всё время, как у нашкодившего псидопса?
Льюн Ти распрямила плечи, но взгляд отвела.
– Я не знаю, кто такой псидопс, но чувство вины у меня не потому, что я кому-то что-то сообщила. Я дала слово. И своё слово я держу!
Я ничего не ответила, не веря ей ни секунды. Всем этим землянам доверять нельзя. Они ради собственного блага запросто другими пожертвуют. Особенно теми, кто, на их взгляд, ниже их. Посмотрим ещё, кто ниже. И чего стоит их спокойствие и безопасность! Злость разожгла огонь в ладонях, и я уже решала, что бы подпалить у этой фифы – шевелюру или костюмчик, но Льюн Ти сказала: