Дилемма бессмертия
Шрифт:
Металлическая дверь передо мной распахнулась – команда инженеров и техников уже сидела в ближайшем челноке в ожидании меня. На мостике, ведущем к нему, стоял Соул в голубом скафандре с чёрными полосами по бокам и точно таком же шлеме, как у меня. Он держался за откидную дверь челнока и зазывал меня к себе. Отмахнувшись от него ладонью, я нажал на сенсорный экран на скафандре:
– Юпитер, ты готов?
–Я уже в челноке, мистер Мартин, – раздался электронный голос в шлеме.
Я взглянул на Соула – из-за его спины показался инженер-оператор. От других подобных роботов его отличала прямоугольная
Быстрым шагом я направился в сторону челнока, стараясь не вспоминать недавний разговор с представителями кампании и ночной кошмар. Впереди меня ждала ещё более отвратительная беседа – обсудить с командой случившееся в центре управления магнитосферой и передать приказ от начальства.
Я стремительно проскользнул мимо Соула, подойдя в плотную к Юпитеру и открыв его боковую панель
– Тебя хлебом не корми, дай покопаться в этой консерве, – толкнув меня в плечо, сказал Соул.
– Я не консерва – во мне нет консервантов, мистер Соул, – отчеканил электронным голосом Юпитер, – но такие шутки пришлись бы рыбам по душе.
– Эта консерва в своё время сама кого хочешь накормит, – почти шёпотом сказал я, – а теперь лучше вместо шуток подай мне инструменты, – я вытянул руку в ожидании. В ладонь упал небольшой увесистый ящик. Я открыл его не глядя, выхватил небольшой паяльник, отвёртку, несколько плазменных прокладок и принялся за дело.
– Шеф, вы чего там опять копаетесь? – крикнул кто-то из рабочих, – мы и так уже задерживаемся.
Открутив и перепаяв несколько микросхем и проложив несколько прокладок, я захлопнул крышку Юпитера, и утерев лоб, сказал:
– Эта задержка пойдёт на пользу, – я похлопал стальной корпус Юпитера, – уж поверьте мне на слово.
– Я вам верю, мистер Соул, – проговорил Юпитер, положив на моё плечо механическую руку.
– Уж в тебе-то точно не сомневаюсь, – поднеся браслет на запястье к Юпитеру, сказал я, – ты помнишь об этом?
– Конечно, мистер Мартин, – отлетев в сторону и слабо пиликнув, сказал Юпитер, – мне нужно что-то подправить?
– Пока что нет, – с глубохим вздохом сказал я, – но держи это в голове.
– Вы хотели сказать в нейромодуле, сэр, – робот выдержал короткую паузу, – это и была ваша великая месть, Мартин?
– Считай, ты полностью отмщён, – отодвинув его в сторону ладонью, бросил я.
– Это было не больно и странно, – пропиликал Юпитер, – разве в этом заключается месть?
– Порой странности бывает достаточно, – почти шёпотом сказал я, всматриваясь в инструменты, – надеюсь до неё не дойдёт.
– Не хотелось бы прерывать вашу душевную беседу, Мартин, но…
Слова Соула оборвал вой сирены, всё помещение кругом озарилось ярким светом. Золотисто-чёрные пластины стен станции начали переливаться ярко-красным оттенком.
Раздался голос Аманды, оповещающей об открытии шлюзов:
– Полная разгерметизация стыковочного отсека. Отсутствие персонала подтверждаю, – последовало несколько прерывистых гудков, – грузовой шаттл готов к отправке, – вновь несколько гудков и громкий скрип, сопровождаемый щелчками и бряканьем, – грузовой шаттл отстыкован.
– Соул, какого хрена? – крикнул я, – я тебе давал команду об отправке?
– Это не я, сэр, – удивлённым голосом сказал Соул.
– Юпитер? – я повернулся к роботу.
– По моим подсчётам приказ был отдан дистанционно, – Юпитер выдержал паузу, – по предварительным данным – с Земли, мсье.
– Зачем отправлять грузовой шаттл? – спросил кто-то из каюты, – ведь у нас всё нужное уже есть в шахтах.
Я повернулся к нему. Полноватый мужчина в очках и зелёно-белом скафандре сидел в левом углу челнока, сверля меня взглядом. Я мельком посмотрел на его бейджик на груди – биохимик Алекс Юрнем. Мой старый знакомый и когда-то близкий друг.
Как только я получил должность Главного Инженера, я тут же пригласил его с собой на работу в «ТрансРесурс». Тогда было много ругани и скандалов, но в конце концов он согласился.
Он частично помогал мне с созданием Юпитера – например с необычной системой самоликвидации под названием «ДБП». Он давно хотел использовать эту технологию хоть где-то, являясь мастером в области бозоники. Я тогда не понимал, зачем такая штука простому роботу, построенному по образу и подобию простых инженеров-операторов. Алекс объяснял это простыми словами наподобие «Юпитер же твой защитник, Мартин, хочу полностью использовать такую возможность» и одержимостью подобной технологии.
В итоге я не смог его полностью отговорить от этой идеи, удалось лишь отказать в установке катализатора системы самоликвидации. Так что Юпитер был не просто моей опорой и помощником, но и ходячей бомбой разрушительного действия, ожидающей нажатия на красную кнопку.
– Не знаю, Алекс, не знаю, – тихо проговорил я, отвернув голову и всматриваясь в открывающиеся шлюзы.
Передо мной постепенно открылась панорама: огромная голубая планета. Этот оттенок ей придавал вовсе не бескрайний океан – планета целиком и полностью состояла из азурита. Местами испещрённая зеленоватыми пятнами поверхность, напоминала собой лесистую местность, как на Земле. Но в голове не укладывалось лишь одно – как на такой планете, где практически отсутствует плодородная почва и вода, смогла пробиться растительность? Ни один из многих анализов не дал откровенного ответа на это. Где-то говорилось о примесях гумуса в покрывающем планету азурите – ошибочное предположение, так как планета являлась полностью необитаемой. В другом анализе говорилось о микроорганизмах внутри поверхностного слоя. Это так же оказалось ошибочным, так как они были всего лишь застывшими зародышами начинающегося жизненного цикла – словно древние насекомые, застывшие в каплях янтаря.
Но это было совсем не важно. Было важно лишь то, что эта планета до отказа забита полезными ископаемыми. В особенности торианита, и, что логично предположить, азурита. Моим боссам было важно лишь это и больше ничего. Им было наплевать на саму планету как на удивительное, и может быть даже неповторимое место во Вселенной, как наша Земля.
Кампании «ТрансРесурс» нужны были только ресурсы. Их волновали только полезные ископаемые, звон и треск которых можно было обменять на шелест купюр и количество цифр на галосчёте.