Дилемма

Макеев Алексей Викторович

Но он не учел, что Грязнов отравит ему все путешествие. Тот ловил его в разных концах поезда, дышал на него дорогим вином и изливался в бесконечных благодарностях. Гуров уже начинал подумывать, не обратиться ли ему к коллегам Грязнова и не рассказать ли им, что на самом деле произошло в Болеславле с Владимиром Леонидовичем. Другого выхода остановить это поток благодарностей просто не было. Но жалость в конце концов взяла верх, тем более что до Москвы оставалось уже совсем немного.

Куда с большим удовольствием Гуров бы разделил компанию со

Славиком Дудниковым. Но Славик пропал сразу же, как только Гуров разорвал у него на глазах «чистосердечное признание». Это случилось на следующий день после ареста Игнатьева. Славик тоже пришел в восторг, прослезился, бросился обниматься, а потом исчез, как в воду канул. Ни Гуров, ни Крячко его больше не видели. По мнению Гурова, было бы гораздо лучше, если бы куда-нибудь исчез Грязнов, но в жизни редко бывает, чтобы исполнялись все твои желания.

Грязнов торчал в тамбуре до тех пор, пока Гуров не затушил окурок и не спрятался от него в купе. А через полчаса они уже подъезжали к перрону Киевского вокзала. Гуров заранее снял с полки свой чемодан и потихоньку перебрался в соседний вагон, чтобы сбить с толку Владимира Леонидовича. Знакомством с этим человеком он был уже сыт по горло. Но вышло опять не так, как ему хотелось.

Когда поезд остановился и поток пассажиров хлынул на перрон, Гуров взял чемодан и пошел к выходу. Его занимали сейчас вопросы – успел ли полковник Крячко реализовать свои дерзкие планы, и увидит ли Гуров его на вокзале. Гуров был уверен, что драндулет Крячко на этот раз непременно сломается в дороге.

Каково же было его изумление, когда на перроне он увидел не только самодовольно ухмыляющегося Крячко, но и еще двоих высоких седовласых мужчин. Один из них был ему очень даже знаком – сумрачно хмуря брови, навстречу Гурову шел генерал Орлов. А рядом с ним, отчетливо прихрамывая, шагал еще один человек с явно военной выправкой, с немолодым суровым лицом. За спиной этого человека, глуповато улыбаясь, маячил не кто иной, как господин Грязнов.

– Ну, здравствуй! – пророкотал Орлов, протягивая Гурову руку. – Покуролесили вы с Крячко от души, знаю! Дать бы вам по строгачу, но сам виноват. Нельзя вас из поля зрения выпускать…

– Товарищ генерал, разрешите доложить, – начал Гуров. – В процессе выполнения вашего задания вскрылись особые обстоятельства, и мы с полковником Крячко…

– Да знаю я про ваши обстоятельства! – махнул рукой Орлов. – Получил представление из прокуратуры Болеславля. Ты лучше вот с моим старым товарищем познакомься – генерал Большаков Иван Васильевич. Большой души человек. Не мог я ему отказать. И знал, что только ты справишься.

Генерал Большаков выступил вперед и наклонил голову.

– Благодарю вас от всей души, – сказал он. – И приношу свои глубочайшие извинения. Не имел я права вас задействовать, некрасиво поступил, но… – он подозрительно оглянулся и, увидев своего непутевого пасынка, погрозил ему кулаком. – Но куда деваться? Олух мой на грани уже был. Все у него в жизни наперекосяк получается, такая

уж, видно, судьба… Еще раз извините.

– Неудобно как-то, товарищ генерал, – сказал Гуров. – Вы перед нами ни в чем не виноваты. Да и Владимир Леонидович нас, по сути дела, на канал, по которому наркотики поступали, вывел. Так что все квиты.

– Ну, вы давайте, Иван Васильевич, в машину! – засуетился вдруг Орлов. – Сейчас в одно местечко заедем, отметим это дело. Я человек строгих правил, но сегодня день исключительный, можно… Давайте-давайте! А мы с Львом Ивановичем вас догоним.

Они с Гуровым медленно пошли вдоль перрона.

– Если честно, – сказал вдруг генерал, – то случись так второй раз, я бы Ивану отказал. Погорячился я или размяк – не знаю. Не должен был я вас туда отправлять. Чистое везение, что вы оттуда целые и невредимые вернулись.

– Ну, не такие уж и невредимые, – усмехнулся Гуров. – Физиономию Стаса видел? А мне по черепу стулом досталось. Но, видно, судьбе было угодно, чтобы мы именно в это место попали и в это время. А то бы полковник Игнатьев еще долго свой бизнес «крышевал». У них там четкая схема была – все курьеры под его присмотром были и покровительством. Поэтому никто на них и выйти никак не мог. Мы вот только в ногах запутались и весь кайф поломали… Но дилемму нам, конечно, пришлось решать непростую. И я тебе скажу, без тылов за спиной тяжело! Кстати, сам полковник Игнатьев мне притчу про веник и напомнил…

– Ну бог с ним, – сказал Орлов. – Все хорошо, что хорошо кончается. Пойдем теперь поскорее, а то ждут нас.

Они уже находились у выхода, и тут за спиной у Гурова вдруг раздался отчаянный крик:

– Товарищ полковник! Стойте!

Гуров резко развернулся. Лавируя среди пассажиров, к нему бежал Славик. Он махал какими-то бумажками и озабоченно морщил лоб.

– Здрасте! – выпалил он, подбегая. – А я знал, что вы приехали, но не знал, в каком вагоне… У меня ведь к вам дело, товарищ полковник. Даже два.

Генерал Орлов нахмурился и вопросительно посмотрел на Гурова. Тот не смог сдержать улыбки и поинтересовался, какие у Славика теперь к нему дела.

– Да я вот все-таки подумал, – сказал Славик. – Без работы я сейчас. А ведь мы с вами, по-моему, ничего команда? Так я вот что подумал – возьмите меня на работу. Секретным агентом или как там это у вас называется? Если надо учиться – я готов хоть сейчас. Вот заявление, – и он сунул ошеломленному Гурову в руки мелко исписанный листок.

– Та-а-ак! Ну а вторая бумажка – это чего? – подозрительно спросил он. – Внеочередное звание просишь присвоить?

– Нет! Это вот, – Славик смущенно протянул Гурову художественно оформленную открытку. – На свадьбу вас приглашаю. Через неделю. Я уже все формальности уладил. Наташа там у себя с работы уволится и через пять дней приедет. А через неделю свадьба. Придете?

– Приду, конечно, – развел руками Гуров и посмотрел с извиняющейся улыбкой на генерала. – Все-таки команда, никуда не денешься!